Зазвонил мобильный телефон на столе. Манн собрался ответить на звонок, но Алан схватил его за руку.

– Возможно, мы с тобой сидим на скандале национального масштаба, который может уничтожить ФБР, – сказал Алан. – Ты это понимаешь?

– Ясное дело, понимаю.

– Мне нужны ответы, Генри. И побыстрее, черт побери!

Алан отпустил руку Манна и вышел. Кошмарные мысли преследовали его, словно пантеры раненую жертву.

Слова Манна огнем горели в мозгу Алана. Он не мог их забыть. Движение всегда позволяло ему рассортировать мысли, помогало думать ясно и рационально, поэтому он едва не бежал по коридору. Он никак не мог забыть об этом пациенте. Он представил, как этот человек передает пачку дисков репортеру. Такому, как Том Престон из «Нью-Йорк таймс». Если этот мудак, обладатель Пулитцеровской премии, получит такие данные…

«Прекрати! Так ты ни к чему не придешь!»

Конечно же, это было не так. Он попытался сосредоточиться, но мысль о разоблачении программы не покидала его, не переставала мучить до такой степени, что Алану начало казаться, что невидимые руки сжимают ему горло.

Он поймал себя на том, что топчется по бумагам, рассыпанным по полу в кабинете с высоким потолком. Кроме него здесь были три агента. Один изучал светло-желтые папки, расставленные в шкафу, другой рылся в выдвижных ящиках массивного стола цвета красного дерева. Третий агент, который перед этим рассматривал книги, теперь изучал содержимое настенного сейфа. Они одновременно взглянули на Алана, но, увидев выражение его лица, с прежним рвением вернулись к работе.

К библиотеке примыкал каменный балкон. Стеклянная дверь, ведущая на него, была открыта. Он вышел наружу и захлопнул за собой дверь. Воздух все еще был прохладным. Тонкие лучи солнца загорались на верхушках окрестных домов. Алан постепенно терял контроль над ситуацией и ничего не мог с этим поделать. Ему приходилось ждать и искать улики, в то время кто-то обладает силой уничтожить его. А он, черт подери, никак не может этому помешать! Ярость клокотала у него внутри, сердце бешено стучало.

«Надо взять себя в руки, Алан, иначе заработаешь инфаркт номер три. Если ты вырубишься, то будешь вести расследование с больничной койки. Ты хочешь, чтобы такое случилось?»

Нет. Конечно, нет! Ему следовало подумать. Он не мог ясно мыслить, когда злился.

«Реши эту проблему».

Правильно. Реши проблему. Он собаку съел на умении выпутываться из подобных ситуаций. Вся его жизнь, да что там жизнь, вся его карьера была основана на умелом маневрировании.

Прохаживаясь на балконе, Алан постарался восстановить дыхание и сконцентрировал внимание на шуме прибоя. Через несколько мгновений сердце успокоилось, он пришел в себя и принялся обдумывать происходящее.

Программа изменения поведения была его идеей. Мысль о ее создании пришла ему в голову раньше, до того как в департаменте создали группу по изучению поведения. Четыре агента, которые входили в нее, разъезжали по стране, беседуя с серийными убийцами, которых упекли за решетку.

Он обнаружил, что все преступники были из проблемных семей. Отца почти во всех случаях не было, только случайные «доноры спермы». А если отец и задерживался на более-менее продолжительное время, его любовь к сыну обычно выражалась в побоях, психологическом подавлении и очень часто – в сексуальном надругательстве. Мать в этой ситуации, как правило, ничего не предпринимала. Как и отца, ее большую часть времени не было дома. Обычно это оказывалась алкоголичка или проститутка, а если она и работала, то чаще прислугой или официанткой.

На начальных стадиях облегчение наступало в результате насилия над мелкими животными и возбуждения во время драки. Но оно было непродолжительным. Годы психологической боли порождали сложную фантазию, которая обещала облегчение, созданное кровью и криками жертвы. После обезображенное тело будет отброшено с чувством потери и вины, как пустая упаковка от продукта питания. На какое-то время убийца вернется в общество, будет поступать нормально, чувствовать себя обновленным и уверенным в завтрашнем дне. Но потом болезненная фантазия снова ввергнет его в депрессию и отчаяние, вернет к потокам невинной крови, омывающим кожу.

Как только начинаются убийства, пути назад уже нет. Специалисты ФБР, которые будут работать над этими делами, – всего лишь чистильщики. И их подход – реакция на действие, а не упреждающий маневр.

В рамках программы изменения поведения проблемные дети забирались из узкого мира существования в трейлере и передавались приемным родителям, которые будут любить их. Перед ними открывалась дорога к образованию вплоть до высшего, частное лечение у психолога, уход и доступ к новейшим методам лечения. Позже появлялась работа, отдельное жилье и возможность стать полезным членом общества – полный пакет, который был возможен благодаря объединенным усилиям ФБР и федерального правительства.

Возникали ли проблемы? Конечно, некоторых детей было сложнее перевоспитывать. Их пребывание в тюрьмах для малолетних преступников и психиатрических больницах, уровень сексуального и физического надругательства, которому они подвергались в период формирования, оставляли психологические шрамы, которые невозможно было нивелировать интенсивной терапией. Они были настолько глубоко спрятаны в психике, что ничего поделать с ними было уже невозможно. А еще были очень редкие случаи биологических отклонений, которые по неизвестным причинам еще в утробе матери настраивали человека на насилие. Никакая эмоциональная стабильность, никакое лечение или медикаменты не могли успешно удалить темные наклонности. Проще говоря, такие люди были злыми.

Да, проблемы были. Их ожидали. Но были и удачи. Выживали не только сами пациенты, но и сохранялись жизни их потенциальных жертв.

Но публику не интересуют истории об успехах. Покажите ей статистику и личные дела, покажите им свидетельства мужчин, которые превратились в образованных, спокойных взрослых людей, и что же она будет делать? Она будет зевать. Публика хочет слышать о провалах – и чем оглушительнее, тем лучше. Бросьте ей кусочек с надписью «пациент из сверхсекретной правительственной программы» – и скоро эта новость во всех СМИ, а вся страна судачит о теории заговора. Почему? Потому что публика тупа. Потому что она слушает и смотрит бульварные шоу, Оливера Стоуна и телесериалы, а на правду внимания не обращает. Очень печальное положение вещей, но такие вот дела.

«И не забывай об Интернете. Если Манн прав и этот пациент захочет опубликовать скачанные документы, через несколько секунд весь мир будет знать о них».

Алан услышал за спиной шаги.

– Что там, Генри? – спросил он, не поворачиваясь.

Манн подошел, оперся об ограждение и, зажав в зубах деревянную палочку для кофе, посмотрел на воду. Утреннее солнце било ему в глаза.

– Гарднер купил билет на самолет в Россию на десятое июня, расплатился карточкой «Америкэн Экспресс». Если верить записям авиакомпании, он был на борту.