– Я так понимаю, тебе не дали покемарить, – заметил Манн, не поднимая глаз. Его голос был сухим от усталости и хриплым от многих лет постоянного курения. Вокруг глаз у него были круги. – На стойке есть кофе «мокко-взрыв», «мокко-прыжок». На вкус похоже на «мокко-дерьмо», так что угощайся.

Алан сразу перешел к делу.

– Нашли Гарднера?

– Еще нет.

– Но есть предположения, где он?

Манн большим пальцем почесал щеку. У него было абсолютно невозмутимое лицо и прищуренные зеленые глаза, в которых всегда читалось беспокойство, заинтересованность или азарт.

– Когда вы в последний раз говорили с ДеВиттом? – спросил он.

ДеВитт был Полом ДеВиттом, тем самым, который занимался поддержанием огромной базы данных, размещенной в графстве Харрис, штат Западная Виргиния.

– Вчера вечером, – ответил Алан Линч.

– ДеВитт считает, что Гарднер не просто просмотрел файлы некоторых пациентов. Возможно, он добрался до какой-то засекреченной информации из базы данных. Вотчина ЦРУ, программа военных исследований Пентагона. В основном схемы.

– Это невозможно. У Гарднера нет доступа. Там стоит случайный генератор паролей, это во-первых. И даже если бы он его и прошел, то не смог бы преодолеть чертову кучу биометрических средств, которые там установлены.

– ДеВитт думает, что он прошел.

– Но это бессмысленно! Зачем Гарднеру военные разработки?

– Не Гарднеру. Человеку, выдающему себя за Гарднера.

Алан почувствовал, как сжалось сердце. Он сглотнул, подошел поближе и услышал запах одеколона Манна, смешанный с запахом талька и никотина. Лицо Манна ничего не выражало.

– То есть вы хотите сказать, что посторонний вошел… Нет, это невозможно! Безопасность сети помешала бы ему. Даже если кто-то знал пароли Гарднера, он не мог пройти сканирование сетчатки глаза. Это надежная система.

– Именно поэтому это не было вторжение снаружи.

– Кто-то постарался изнутри?

– Есть наводка. Эта программа проверки, которую кодировал ДеВитт, не только показывает количество времени, проведенное каждым психиатром в системе, но также фиксирует скорость набора каждого пользователя. За последние девять лет Гарднер, которому шестьдесят один, печатал где-то восемь слов в минуту, то есть долго искал на клавиатуре нужное место и тыкал в него пальцем, так? А в эти три дня Гарднер печатал со скоростью девяносто шесть слов в минуту. Что касается сетевой безопасности, паролей, сканирование сетчатки, случайного генератора – везде есть подтверждение. Поэтому мы знаем, что Гарднер был в помещении с ноутбуком…

– В то время как кто-то другой работал на клавиатуре.

– Правильно. Так что это должен быть кто-то, у кого не только есть доступ в кабинет Гарднера, но кто еще и ходил с ним.

Страх родил мысль, которая пронзила Алана.

– Например пациент, – предположил он.

– Это единственное объяснение.

Все вокруг завертелось. Алан не мог поверить собственным мыслям.

Манн набрал побольше воздуха и продолжил:

– Пациент заходит туда с доком, держит его там, чтобы пройти сканирование сетчатки. Пациент входит в систему, загружает информацию…

– Загружает? В таких ноутбуках нет жестких дисков.

– Правильно, но если кто-то достаточно шарит в компьютерах, то сможет разобрать ноутбук, переделать проводку и прицепить внешний жесткий диск, что-нибудь вроде флешки, и спокойно качать. Или может послать файлы через Интернет на какой-нибудь защищенный сервер.

– Если бы он послал файлы через Интернет, остались бы следы.

– Правильно, и ДеВитт не может их найти. А если этот парень был достаточно умным, чтобы все их стереть? ДеВитт думает, что да. Хорошая новость состоит в том, что нарушитель снова пытается войти в систему. Мы сможем выследить его в течение нескольких секунд.

– Но он не входил в систему последние два месяца.

– Не обязательно так. ДеВитт думает, что он мог оставить какой-нибудь код, может быть, вирус, или как он это назвал – программу-лазейку. Эта лазейка позволит ему проскользнуть мимо системы безопасности и войти в систему, и никто не узнает. ДеВитт проверяет.

– То есть мы не знаем, насколько заражена база данных пациентов.

Манн кивнул.

– Прямо сейчас ДеВитт со своей командой смотрят всю систему, чтобы понять, чего не хватает, что заражено, подвергались ли опасности другие секретные системы… Это займет какое-то время, Алан.

Алан чувствовал себя боксером-новичком, который еле дотянул до конца первого раунда с профессионалом. Тело ныло, словно было покрыто синяками, голова кружилась и гудела – знакомые признаки давления.

– Расскажи мне еще об этих загрузках. – Это пугало Алана больше всего.

– Когда мы найдем ноутбук, будем знать больше. Если его подделали, мы будем знать наверняка.

– Ноутбука здесь нет?

– Нет. Он может быть в кабинете Гарднера, где он вел частную практику. Я послал ребят, чтобы они все там перевернули.

Алан снова почувствовал, что его мир накренился. Если Манн прав, – а у Алана были все причины верить, что это так, – то велика вероятность, что где-то бродил один из пациентов с документированными свидетельствами, связывающими ФБР с секретной правительственной исследовательской программой.

Потом он представил тошнотворную картинку того, что будет дальше: однажды он проснется утром и увидит программу в виде передовицы в газете, исчерпывающий отчет CNN… Боже, твою мать!

– Мы хоть приблизительно знаем, куда подевался Гарднер?

– Никто не заявлял о его исчезновении. Он старик, жил один Я только что начал разгребать его финансовые дела, – ответил Манн, махнув в сторону кучи бумаг. – И есть один интересный момент… Седьмого декабря он снял все деньги со сберегательного счета, а это более полутора миллионов долларов, и отправил их банковским переводом…

– Куда?

– В один банк на Каймановых островах. Мы пытаемся отследить операцию. Сдается мне, что на Кайманах денег уже нет. А что касается Гарднера… Похоже, что он уже не жилец.

Алан уставился на него. Возникла реальная возможность национального скандала, а Манн относится к этому с энтузиазмом толстяка, который собрался умять тарелку овсяных хлопьев! Но такой подход Манн использовал во всех случаях, и это напомнило Алану рождественскую вечеринку три года назад, когда жена Манна Анна, с которой они теперь в разводе, сказала мужу, что они скоро станут бабушкой и дедушкой. На лице Манна никогда не отражались чувства. Когда коллега в шутку спросил, способен ли Генри на сильные переживания, жена Манна, горько рассмеявшись, заметила, что Генри с таким же выражением лица занимается с ней сексом и что она узнает о том, что он кончил, только тогда, когда он прекращает двигаться.