Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь, едва я прикрою свои веки, я постоянно попадаю под обстрел её глаз, в это беспощадное ярко-голубое пламя.
Все просто, значит, с этого момента я просто не буду закрывать свои глаза. Ни на мгновение, ни на секунду! Я сидел и таращился на рыжую напротив, пытаясь вспомнить, как же ее зовут. Лиля? Лия? Лола? Что-то однозначно на «Л». И где я ее раньше видел?
Рыжая нахмурилась, смотря на меня с озадаченной тревогой, словно на ребёнка с температурой. Блин, очевидно, она снова что-то спросила, а я не ответил.
Боже, как же раньше все было просто. Я бы улыбнулся девушке своей фирменной улыбкой, от которой на моих загорелых щеках играли ямочки, а у девчонок дрожали и подгибались колени. Я бы пропел ей на ухо своим бархатным шепотом какую-нибудь дурь вроде «Ты сильно ударилась… ну, когда упала на Землю?» или же «Штрафной страстный поцелуй за такую красоту!». И она бы растаяла.
Мы были бы с ней такой красивой парой. Она — огненно-рыжая, я — темно каштановый. Ее глаза — изумрудные глубины лесного озера, мои — темно-зеленый омут болот.
Но сейчас я молча сидел с пересохшим горлом, которое драло от крепчайшего пережженного экспрессо, с остекленевшими глазами, которые боялся закрыть даже на миг, отчего по щекам градом катились слезы, и практически полностью изжеванной сигаретой.
— Коста, с тобой все нормально? Ты, кажется, хотел что-то спросить? — повторяла рыжая все тише и испуганней.
Я резко дернулся на стуле, как под напряжением, потому что, наконец, вспомнил, что именно эта рыжая являлась соседкой по комнате моей голубоглазой пацанки. Все прочее, вдруг, стало неважно — в моей голове вертелся единственный вопрос, от которого сейчас зависела вся моя жизнь:
— Где она? — со стоном выдохнул я, умоляя, словно путник в пустыне просил глоток воды. — Где твоя соседка?
Рыжая резко выпрямилась — ее изумрудные глаза потускнели сначала от вспыхнувшей ревности, а затем она, наконец, поняла, что к чему, и ее взгляд заблестел от праведного гнева:
— Я не знаю! А знала бы, то ни за что бы не сказала! — резко бросила она мне в лицо, ее глаза от презрения превратились в узкие щелки. — Ты испортил ей жизнь! Ты отнял у нее все! И не смей выпытывать у меня, как теперь ее найти! Надеюсь, что ты ее больше никогда не увидишь! А она тебя — тем более!
Я с шумом обреченно сглотнул, устало закрыл глаза и тут понеслось… снова надо мной смеялись ее голубые, словно небо, глаза…
— Больше я ничего тебе не скажу! — бросила напоследок рыжая, вскакивая со своего места, словно рыба с горячей сковородки, и удаляясь в неизвестном направлении. — Ты какой-то странный сегодня!
Я резко подорвался со своего места, желая незаметно кинуться за ней. А, вдруг, она все-таки знает, где сейчас прячется Антонина? Но меня резко кто-то схватил за рукав, потянув обратно к столу, словно капкан на цепи.
— Так, ты куда это? — услышал я звонкий девичий голос и увидел такие знакомые красивые глаза, но увы… не голубые, а темно-карие, как две сочные смородины. Волосы были собраны в стильную стрижку каре и окрашены в яркий малиновый цвет — таким обычно в природе хищники предупреждают об опасности. Мол, не подходи, загрызу нечаянно. Кажется, я недавно имел глупость к ней подойти или же просто не успел вовремя отойти.
— Что за рыжая шлю…мымра с тобой только что сидела, а?
— Привет, Тоня! — бойко ответил я, делая морду кирпичом — хищнику нельзя показывать, что ты его боишься. Однако, по ее тонким нарисованным бровям, резко взлетевшим вверх, я быстро понял, что что-то пошло не так. — Ой! Соня… я не…ай!
Бабах! По моей правой щеке зазвучала отрезвляющая пощечина, в результате которой моя сигарета отлетела на метр в сторону.
— Ах ты, бабник последний! — с негодованием визжала Соня, которая, по всей видимости, Соней не была. Может, просто Анна?
Тем временем неизвестная назвалась моей действующей девушкой, одобренной моим же отцом. В порыве негодования она принялась швыряться в меня своими дорогими золотыми украшениями, дабы, по ее словам: «вернуть все подарки такому козлу, как я, недостойному ее любви». Ну и чудненько, экономненько получилось! Я с облегчением вспомнил, что наши с ней отцы уже успели подписать все самые важные контракты, кроме нашего брачного.
— Все, ты меня потерял! — подытожила она, ища крокодильи слезы в моих глазах. Кареглазая встала и, наконец-то, вальяжно удалилась, виляя буферами, со словами:
— Гуляй, мальчик! И не звони мне больше!
Глава 5. Ночное рандеву
Мы стояли в просторном полутемном коридоре, отделанном мрамором и дорогим деревом, кучей раритетных пестрых гобеленов и мягкими толстыми коврами на паркетных полах. Здесь освещение было мастерски сделано так, что ламп совсем не было видно и невозможно было понять, откуда же льется этот теплый приглушенный свет.
Я хорошо помнил, что сзади меня находится высокая дубовая дверь, ведущая в мои апартаменты. Именно к ней, твердой и холодной, я сейчас и был крепко прижат спиной, словно котенок тапком, а точнее — двумя огромными, крепко накачанными футбольными мячами. Почти вплотную ко мне, насколько позволял ее роскошный выдающийся бюст, стояла самая красивая, богатая, избалованная и невесть откуда взявшаяся в нашей академии девчонка — Стейси Блин…ой, то есть Грин. Из какой такой Австралии ее к нам занесло? Зачем, почему и самое главное — за что? Никто не знал ответов на эти вопросы, даже, кажется, и сама ректорша нашей академии — Мадам Буффало. Однако в том, что отцом этой простоватой наивной блондинки является какой-то неизвестный миллионер, не сомневался никто. Дорогие салоны, шмотки от кутюр, идеальный макияж, фитнес, психолог, косметолог и, кажется, сверхпрочный силикон отменного качества в нужных местах. О, да, Стейси, пожалуй, завидовали все девчонки нашей академии, ну а парни ложились пачками к ее безупречным длинным ногам на высоких каблуках. В нее не влюблен был только угадайте кто… Правильно, я! Помните пословицу, чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей! А потому Стейси неустанно, энергично и агрессивно флиртовала со мной, снайперски стреляя в меня глазками из-за каждого угла, «аплодируя» безупречными накладными ресницами каждой моей шутке. Короче, напрасно тратила энергию и косметику.
Бывают же такие девчонки, вот смотришь на неё и
