Это было кошмаром для моей почти всегда молчащей совести. Где-то в ночи огромного ночного города, может быть, недалеко от нас с Зухус, погибал человек. В состоянии истерики он мог не справиться с управлением, мог разбить чужую тачку и разбиться сам. Но самое главное, он мог навсегда разочароваться в людях: в мужчинах, женщинах и виртуальных существах. Мы решили позвонить на мобильник девушки и сказать, что все хорошо, что Урсус любит ее по-прежнему и все такое прочее. Пусть мы засветим свой номер — плевать, человеческая жизнь дороже! Решили, что позвонит Зухус — она более сдержанный и спокойный человек.

— Катя? — спросила Зухус и представилась сама. — Катя, у вас все в порядке? Тут за вас очень волнуются известные вам люди, они нагло разбудили меня и попросили сказать, что очень нервничают и просят вас как можно быстрее возвращаться домой на нормальной скорости. Они написали вам письмо в Интернете, где все объясняют. Да, всего доброго.

Зухус отключилась, и мы облегченно вздохнули. Мы с Зухус только что спасли человека, а это что-то да значит!

Естественно, от всего пережитого мы тут же завалились спать.

Однажды мы с Зухус отправились в Москву на семинар по авторскому праву, а по совместительству — слет молодых драматургов и всех, кто себя к таковым причисляет. Все организовывала приглашающая сторона — известная театральная ассоциация. Мы с легким сердцем положились на нее и согласились жить в гостинице. Мы же не знали, что эта гостиница — «Центральная»…

Некоторые, даже коренные москвичи, не верят в ее существование. Оправдывая свое гордое название, она расположена в самом центре Москвы — на Тверской, рядом с Пушкинской площадью, по пути к Красной. Здание гостиницы «Центральная» огромно, его коридорам не видно конца, в них можно заблудиться. Здесь находятся и бесчисленные офисы. Вселяясь в двухместный номер, мы предвкушали первоклассный или, во всяком случае, сносный сервис и различные удобства. Мы же не знали, что номер стоит тысячу рублей в сутки, то есть по пятьсот рублей на человека, в самом центре Москвы…

После бессонной ночи в поезде мы не склонны были глазеть по сторонам, поэтому не обратили внимания на то, что ковры в гостинице «Центральная» выцвели и вытерлись, стены выкрашены в унылый серовато-зеленый цвет, а в воздухе витал какой-то застоявшийся, несвежий запах. Нам хотелось поскорее бросить вещи и немного отдохнуть перед драматургическими мероприятиями.

— Я пойду в душ, — умирающим голосом сказала Зухус и вышла в коридор. Она редко останавливалась в гостиницах и оказалась не готова к такой степени комфорта. Перед отъездом она спрашивала меня, стоит ли брать с собой банное полотенце. Я отсоветовала — мой опыт по части гостиниц говорил, что полотенца, как банные, так и для рук, а также одноразовое мыло, шампунь, зубные щетки и т. п. всегда есть в номерах. Цивилизация может не дойти до отдаленных уголков нашей родины, но уж в Москву-то она добралась. В этом я была уверена.

— А где он? — вскоре спросила Зухус из коридора.

— Кто?

— Душ!

Предчувствуя беду, я вышла вслед за подругой. Детальный осмотр показал: душа в номере не было. Не было и туалета и даже, о ужас, горячей воды — над ржавой, давно не чищенной раковиной кривовато висел один кран с холодной, очень холодной водой. О банных полотенцах и зубных щетках можно было только мечтать.

Чтобы прийти в себя, нам потребовалось больше часа и по две порции фирменной солянки, которую превосходно готовили и крайне дешево продавали в гостиничной столовой. В узком, как пенал, номере наличествовали: две столь же узкие кровати, хромоногое облезшее кресло, журнальный столик, письменный стол, телефон и телевизор. Телефон был платным, телевизор показывал только одну программу, кажется НТВ. Окно выходило во двор, заметенный снегом. Батарея почти не подавала признаков жизни. На улице стоял декабрь.