к ним приходилось подолгу ждать своей очереди. Новое увлечение, обусловленное необходимостью поиска источников информации, словно воронка водоворота неминуемо засосала в полузакрытое сообщество таких же жаждущих необычных знаний людей. Попасть в их круг можно было только по протекции. Собирались в квартире одной экзальтированной дамы, любившей внимание к своей персоне. Хозяйка постоянно рассказывала небылицы о присущих ей магических способностях, но при этом на практике продемонстрировать не могла ничего. Игореха сразу понял — пустышка, но регулярно приходил на посиделки, где присутствовали довольно интересные персонажи, одним из которых, и, пожалуй, самым необычным, оказался знакомый художник, сразу проникшийся к нему особым расположением, хотя по отношению к прочим был весьма сдержан. Лагуткин поначалу списал это на знакомство по линии собак. Холодов Александр Николаевич на организованных встречах прибывал в положении гуру, хотя всячески пытался дистанцироваться от такого отношения окружающих. Он глубоко знал нюансы обсуждаемых книг, порой даже казалось, что помнит их почти наизусть. Именно здесь Игорь почувствовал, что этот человек обладает некими необычными способностями, афишировать которые не собирался. Сам Лагуткин уже давно пытался развить в себе хоть что-то из того о чем читал, используя имеющиеся в литературе методики. Но, увы, воз как говориться был и ныне там. Порой то чем занимался, сжигая уйму времени, начинало казаться бредом и выдумками, не более чем чушью и только воспоминания детства заставляли предпринимать очередную попытку. И вот в один из дней, когда уныние с необъяснимой силой влилось в душу, прогуливая четвероногого друга, столкнулся с Холодовым. Мужчина, обладая тонкой творческой натурой, мгновенно уловил настроение молодого человека.

— Игорек, не говори что все в порядке. Что произошло? — Александр Николаевич пристально посмотрел в глаза, словно хотел считать через них скрытую в голове знакомого информацию.

— Собственно ничего серьезного, все живы и здоровы и это главное, — попытался отмахнуться от болезненного вопроса Лагудкин.

— Не скажи. Когда ноет душа это намного серьезней и опасней заболеваний тела, тем более что одно неразрывно связано с другим и, не решив эту проблему, в скорости получишь удар на материальном плане.

Как не хотелось Игорю, но он все же, решился поведать о причинах своего состояния. Парень долго перечислял сопровождавшие его неудачи, все это время Холодов даже не пытался перебить молодого человека. Наконец, подводя итог, Игорь пожаловался на то, что даже, казалось бы, освоенные многими практики медитаций не даются ему. Улыбнувшись, Александр Николаевич поинтересовался.

— И ты веришь в то, что рассказывают люди?

Услышав вопрос, Лагуткин вдруг почувствовал себя полным идиотом, но ответил не то, что крутилось в голове.

— Для сомнений нужны основания.

— К сожалению, большинство ищут не просветления, а способы потешить чувство собственной важности или возможность легкого заработка, занявшись шарлатанством.

— Но есть же, кто на деле обладает особыми способностями?

— Безусловно. Но их не так много и попадая в это число человек взваливает на себя бремя не простой ответственности. Причем основная масса рождается с особым предназначением, не имея выбора, и лишь единицы могут прийти к этому осознанно в итоге с них и повышенный спрос.

Собеседники какое-то время шагали молча, и вдруг Холодов поднял руку, и в этот миг тянувшие вперед собаки, не видя этого жеста, замерли словно по команде, позволив хозяевам остановиться.

— Если хочешь стать на сей не простой путь, могу помочь? Но учти, дороги назад не будет.

Момент для вопроса, учитывая душевное состояние Игоря, был выбран идеально, поэтому молодой человек, ни мгновения не сомневаясь, кивнул головой.

— С завтрашнего дня выходные, сейчас закончим прогулку, отведешь Урхана и приходи в мастерскую, — произнес Александр Николаевич тоном, не терпящим возражения.

Домой Игорь летел как на крыльях, предвкушение грядущего кружило голову. Расцеловав жену и поставив в известность, что если что у Холодова, выскочил за порог. Через полчаса Лагуткин уже постучал в знакомую дверь.

— Проходи, — хозяин встретил парня без церемоний и движением руки приказал следовать за собой.

Уже в мастерской Николаевич пододвинул мягкое удобное кресло к стене, установив на дистанции чуть более двух метров, и усадил на него гостя. Затем снял со стены висевшую в дальнем углу картину и поставил на пол перед молодым человеком, оперев на раму. На полотне было панорамное изображение их города выполненное с интересного ракурса. Судя по перспективе, точка с которой художник наблюдал, выплескивая на холст свое творение, в реальности должна была располагаться над морем на значительной высоте. Наклонившись сзади через спинку кресла, Холодов тихо произнес.

— Выбери место в картине и постарайся рассмотреть содержащиеся там детали.

— Не поможет, … пробовал, — пробормотал Лагудкин.

Наполнявшая душу эйфория в этот момент мгновенно улетучилась.

— Сиди и смотри, — жестко добавил Александр Николаевич, при этом вдавливая Игоря в кресло двумя руками, обхватив ими плечи. — Если что произойдет, не пугайся, — добавил хозяин мастерской, — я рядом.

Мужчина обреченно смотрел на картину, не ожидая никаких сюрпризов. Набережная была прописана довольно точно, жавшиеся друг к другу кафе, представленные несколькими элегантными мазками, были не просто узнаваемы, художнику каким-то образом удалось передать их внешний антураж. Взгляд Лагуткина непроизвольно остановился на широченном тротуаре, выбегавшем к морю и делившем набережную практически пополам. Сколько прошло времени, с момента как Николаевич оставил его, он не помнил. Молодого человека заинтересовало, насколько точно автору удалось в столь необычной перспективе отобразить, пожалуй, самую узнаваемую пешеходную улицу города, которую парень знал и любил с детства. Хотелось разыскать неточности, от чего непроизвольно стал всматриваться в детали изображения. В какие-то моменты стали проявляться элементы, которых не заметил сразу. Картина медленно наполнялась жизненной атрибутикой, где все соответствовало действительности. Игорь был поражен тем, как автору удалось отразить на полотне столь мелкие и незначительные элементы и это продолжалось до поры пока не пришло осознание, что сделать это кистью при таких размерах творения, соблюдая масштаб, попросту не возможно. Взгляд все дальше и дальше убегал вглубь улицы, принося понимание, что он смотрит не на картину. Опустив глаза вниз, молодой человек пришел в замешательство, обнаружив под ногами серую литую плитку. Осмотревшись вокруг, вдруг обнаружил, что стоит на пересечении улицы и набережной как раз в том месте, в которое недавно всматривался на картине. Вокруг не спеша прогуливались люди, которые как показалось, вовсе не замечают его присутствия. Лагуткин довольно быстро нашел объяснение произошедшему. Поскольку, как ни странно, помнил, что пришел в мастерскую к Холодову и зачем очутился в кресле перед картиной. «Уснул, — мелькнуло в голове, — хороший результат», — со смехом подумалось вдогонку. Машинально, ущипнув себя, проверяя догадку, Игорь обмер, парализованный испугом, он бодрствовал, совсем не понимая, как такое