— Ты же сама попросила. А я хотел тебе об этом сказать. Пусть тогда все между нами будет честным.

Еще больше я удивлялась тому, как открыто и спокойно он произносит такую тяжелую речь. Не зная, что сказать, я медленно поднялась с дивана и ушла в спальню, плюхнулась на кровать, облокотившись на стену и уставилась в пустоту. Никита пошел за мной.

— Алин, не обижайся. Я не хотел делать тебе больно, — мне показалось, его голос стал мягче. — Почему ты молчишь?

— Знаешь, я разочарована в тебе, как в человеке. Я не могу принять то, что ты сейчас сказал. Ты жалкий врун. Ты позволял себе играть с чувствами человека, который тебя любил. А все, Никита, твоя игрушка сломалась. Нет, ты ее сломал. Только последний подлец способен на такое. Я больше не хочу тебя знать. Я хочу забыть все, что было между нами. Я надеюсь, ты натренировался и больше не будешь использовать людей. Но ты жестокий человек. Я тебя ненавижу, — последние слова вырвались у меня сами. Мой голос дрожал, желание ударить его со всей силы наполняло меня, я стиснула зубы и до крови прикусила губу.

Вскочив с кровати, я пролетела мимо стоящего в дверях Никиты, кинулась в гостиную, достала нашу с ним фотографию и на его глазах порвала на мелкие кусочки, которые швырнула ему в лицо и прошептала:

— Ненавижу, — мой голос прозвучал настолько зловеще, что я сама испугалась.

Никита пытался что-то говорить, но я не слышала.

Утром я встала пораньше, чтобы уйти на работу до того, как Никита проснется. Я умылась, впихнулась в джинсы, накинула плащ и выскочила из квартиры. Надеюсь, сегодня он уже переедет, еще один вечер этого человека в своей квартире я не выдержу. Мысли все еще грузно и хаотично болтались и никак не могли собраться в единое целое. Я поплелась на работу под тяжестью «увлекательных» ночных открытий. Никогда не думала, что разочаровываться в человеке так сложно.

Попытавшись отвлечься на работу и хоть раз выполнить указания Алексея без нареканий у меня, конечно же, не получилось. Никитины слова сдавливали меня со всех сторон и шептали про мою никчемность.

«Я договорился с общежитием. Сегодня перееду. Вечером заберем вещи с Вадимом»: пришло сообщение, когда я заваривала чай. Вот еще не хватало. И как мне смотреть на них? Прервал мои размышления телефонный звонок.

— Алиночка, привет! Никита попросил помочь перевести вещи, поэтому мы заедем после пар.

— Да, он мне только что написал. Хорошо, Вадим.

Интересно, когда эта вся «Санта Барбара» закончится. Я чувствовала, что живу в сериале. И даже решила, что обязательно напишу об этом книгу.

Никита собрал свои вещи перед тем, как уйти в университет, и они кучей валялись в прихожей. Я еще раз проверила шкафы, выгребла все, что имеет отношение к нему: мягкие игрушки, статуэтки, пару брошек, подаренных его мамой, какие-то листочки бумаги с заметками и даже несколько упаковок риса, который передали ему родители. Сложила этот хлам в огромный пакет и кинула в коридор.

Чтобы отвлечься, я включила по телевизору музыкальный канал с русскими песнями, сделала звук громче и начала танцевать. Непонятная эйфория охватила меня. Такое бывает, когда избавляешься от старого и ненужного, освобождая место для нового и прекрасного. Мне было хорошо, не смотря на ту злость и ненависть, которую я к нему испытывала. Я напевала любимые мелодии и наблюдала как Никитино барахло грустно ждало своего хозяина.

Раздался стук в дверь. Мальчики, не разуваясь, зашли в квартиру, Никита не смотрел на меня, а Вадим спокойно поздоровался и украдкой нежно мне улыбнулся. Первым делом мой бывший парень распахнул холодильник. Я в недоумении наблюдала картину маслом: он вытаскивал с полок банки с маринованными огурцами и аккуратно складывал в черный плотный пакет. Вадим с интересом наблюдал за происходящим и пожимал плечами.

— Ты же их для меня делала, — пояснил свои действия Никита. — Поэтому, если ты не против, я заберу. Оценим твои огурчики.

Я была настолько удивлена, что растерянно кивнула. Но на этом наглость его не остановилась. Он вытащил из холодильника кастрюлю с борщом и бережно поставил поверх банок.

— Кастрюля моя была, мне ее мама давала, а борщ я доем, не выливать же, — ответил Никита на мой немой вопрос. Вадим еле сдерживался, чтобы не засмеяться. А я про себя подумала: «Это было бы очень грустно, если бы не было так смешно».

Также в пакет отправился небольшой кусочек колбасы, сырная нарезка, пара кусочков хлеба и все остальное, что бабушка передала ему с собой в дорогу. Конечно же Никита не забыл про открытую бутылку красного вина, оставшуюся с празднования его Дня рождения.

Собрав все свои пожитки, он выдал Вадиму несколько пакетов, сам взял чемодан и спортивную сумку, и они удалились из квартиры. Я стояла, как вкопанная и не могла понять, какая эмоция меня преследует. По спине поползли мурашки, а на улице образовалась полуулыбка.

Через пять минут дверь открылась и в прихожую влетел Вадим. Он ловко подхватил меня на руки и посадил на кухонный стол.

— Все хорошо? — парень заглянул мне в глаза.

— Да, это было очень даже весело, — искреннее рассмеялась я.

Вадим сжал мои бедра и страстно поцеловал. Наш глубокий поцелуй длился пару минут, мне было сложно оторваться от его сладких губ.

— Мне пора. Никита ждет в машине, — прошептал Вадим.

— Напиши, когда доедете, — я крепко обняла его.

Никита и Вадим ехали молча по вечернему проспекту, каждый думал о девушке, которая стала частью их жизни. Никита с тяжелым сердцем понимал, что остался один. Он точно будет скучать. Ему так важно было иметь рядом близкого человека, который его поддерживает, помогает, забоится о нем. Этому молодому человеку слишком сложно давалось одиночество. Как теперь быть? Непременно надо собрать друзей и выпить с ними. Да, он так и сделает завтра. Надо выговориться, надо убедить себя в том, что она ему не пара. А еще она очень вредная, все время будила его по утрам своими дурацкими поцелуями, рассказывала жутко скучные истории про университет и своего начальника на работе, на завтрак делала бутерброды с колбасой и сыром вместо яичницы или вкусного омлета. Да, определенно, она ему не пара. Обижалась из-за каждой мелочи. Как же ему надоели эти бесконечные обиды. Эти кудрявые рыжие растрепанные волосы. Ему нравились прямые русые. Невысокий рост. Он любил высоких девушек. Да,