Сердце Энн упало и одновременно взмыло вверх.

– Уверены, что с вами ничего не случилось? Выглядите ужасно бледной, – всполошилась леди. – Надеюсь, вы не заразились от Сары.

– Нет-нет, – заверила Энн. – Это просто невозможно. То есть… Я хотела сказать, что не разговаривала с леди Сарой, – поспешно поправилась Энн. – Я совершенно здорова. Мне просто нужно немного свежего воздуха. Как вы верно заметили, он лечит все.

Если леди Плейнсуорт и посчитала этот лихорадочный взрыв болтовни нетипичным для гувернантки, все же ничего не сказала.

– В таком случае, очень удачно, что сегодня вы можете спокойно отдохнуть. Собираетесь погулять?

– Да, спасибо.

Энн поднялась и направилась к двери.

– Мне пора идти. Сегодня у меня много дел.

Она поспешно присела в реверанс и метнулась в комнату, чтобы захватить легкую шаль на случай, если станет холодно, ридикюль с несколькими монетами и…

Энн открыла нижний ящик комода и сунула руку под жалкую стопку одежды… вот оно! Тщательно запечатанное и готовое к отправке. В последнее письмо Энн вложила полкроны и поэтому была уверена, что Шарлотта сможет оплатить почтовые расходы, когда оно прибудет. Единственная проблема состояла в том, чтобы увериться, что никто другой не сообразит, кто послал письмо.

Энн сглотнула, удивившись своему волнению. Могла бы к этому времени привыкнуть подписывать письма к сестре фальшивым именем. Но это единственный способ. Вдвойне фальшивым именем. Она даже не подписывалась «Энн Уинтер», что в каком-то смысле было таким же ее именем, как Аннелиза Шоукросс.

Положив письмо в ридикюль, она спустилась на первый этаж. Интересно, видят ли ее послания остальные родственники, и если так, гадают ли, кто такая Мэри Филпотт. Шарлотте придется придумать правдоподобную историю.

Был прекрасный весенний день, хотя дул ветерок, заставивший Энн пожалеть, что ленты шляпки не завязаны потуже. Она направилась вниз, мимо Беркли-сквер, к Пикадилли. Там, недалеко от большой дороги, было здание, где принимали письма. Оно находилось довольно далеко от Плейнсуорт-Хауса, но людей там собиралось довольно много, так что было легко потеряться в толпе. Кроме того, Энн любила гулять и наслаждалась, шагая неспешно в своем ритме.

Площадь Пикадилли была, как всегда, оживленной, и Энн свернула на восток, пройдя мимо нескольких магазинов, прежде чем приподнять подол платья и перейти улицу. С полдюжины экипажей прокатились мимо, но ни один не ехал достаточно быстро, и она легко пробежала по мостовой. Ступила на тротуар и…

О господи!

«Неужели это… нет, не может быть! Он никогда не приезжает в Лондон. По крайней мере, не приезжал. Раньше. Но…»

Сердце Энн гулко заколотилось, и на секунду она почувствовала, как в глазах потемнело. Она судорожно втянула воздух в легкие. «Думай!»

Она должна подумать.

Те же самые рыжеватые волосы, тот же неотразимо красивый профиль. Его внешность всегда была уникальной. Трудно представить, что у него нашелся неизвестный доселе брат-близнец, разгуливающий по Пикадилли.

Жаркие слезы бешенства обожгли глаза. Какая несправедливость! Энн сделала все, чего от нее ожидали. Порвала связи со всем и всеми, кого знала. Изменила имя, пошла в услужение и пообещала, что никому не скажет о том, что случилось в Нортумберленде много лет назад.

Но Джордж Кервель не выполнил своей части сделки. И если это он стоит у дверей галантереи «Бернеллз»…

Энн не могла стоять, привлекая всеобщее внимание, и ждать, пока ее обнаружат. Подавив тоскливый крик, она повернулась и вбежала… в первый попавшийся магазин.

«Сегодня вечером, – думала Аннелиза с возрастающим волнением. – Сегодня все случится».

Конечно, может разразиться скандал, когда станет известно, что она обручилась раньше старших сестер, но и неожиданной эту помолвку не назовешь. Шарлотта никогда не выказывала интереса к местному обществу, а Марабет всегда выглядела такой суровой и злой… трудно представить, что кто-то захочет жениться на ней.

Марабет точно закатит истерику, и родители начнут ее утешать. Но хотя бы раз в жизни не заставят младшую дочь пожертвовать призом в пользу старшей. Когда Аннелиза выйдет за Джорджа Кервеля, Шоукроссы будут навсегда связаны с самой влиятельной семьей в их уголке Нортумберленда. Даже Марабет рано или поздно сообразит, что удача Аннелизы – в ее интересах.

Наступающий прилив действительно раскачал все лодки, даже самую сварливую, по имени Марабет.

– Выглядишь как кошка, слизавшая сливки, – заметила Шарлотта, наблюдая за Аннелизой в зеркале. Та примеряла серьги за туалетным столиком. Конечно, серьги были фальшивкой: настоящие драгоценности в семье Шоукроссов принадлежали исключительно матери. Правда, кроме обручального кольца у нее была только брошь с тремя крошечными брильянтиками и одним большим топазом. Брошь даже красотой не отличалась.

– Думаю, Джордж собирается просить моей руки, – прошептала Аннелиза. Она никогда не могла хранить секреты от сестры. По крайней мере, до недавнего времени. Шарлотта знала бóльшую часть подробностей тайного романа сестры, длившегося уже месяц. Бóльшую часть. Но не все.

– Быть того не может! – восторженно ахнула Шарлотта, сжимая руки сестры. – Я так за вас счастлива!

– Знаю, знаю!

Аннелиза не удержалась от широкой улыбки. Она была на седьмом небе. Джордж обладал всеми качествами, которые она хотела видеть в муже. И не только она. Любая девушка. Красив, неотразим, строен и мускулист. Не говоря уже о богатстве и прекрасных связях. Став миссис Джордж Кервель, Аннелиза будет жить в лучшем доме в округе. Все будут добиваться приглашений на балы и званые ужины, все будут желать ее дружбы. Возможно, на сезон они даже поедут в Лондон. Аннелиза знала, что такие поездки дорого обходятся, но в один прекрасный день Джордж станет баронетом, и ему придется занять достойное место в обществе, не так ли?

– Он на что-то намекал? – выспрашивала Шарлотта. – Дарил тебе подарки?

Аннелиза склонила голову набок. Ей нравилось рассматривать себя при таком освещении.

– Ничего столь очевидного он не делал. Но у бала в Иванов день есть своя история. Знаешь, что его родители обручились на этом балу? А теперь, когда Джорджу исполнилось двадцать пять… – Она обратила на сестру взволнованный взор широко раскрытых глаз. – Я подслушала, как его отец сказал, что ему пора жениться.

– О, Анни, это так романтично, – вздохнула Шарлотта.

Бал в честь Иванова дня, который обычно давали Кервели, был событием года. И конечно, это наиболее подходящий момент для самого завидного жениха в их деревне, чтобы объявить о помолвке.

– Какие? – спросила Аннелиза, поднимая две пары сережек.