Бытовая неустроенность наших сотрудников, отсутствие порой элементарных санитарных и жилищных условий, перебои в снабжении продовольствием заставляли комплектовать резидентуры молодыми, а следовательно, неопытными разведчиками.

Еще одна из важных особенностей деятельности советской разведки на Черном континенте заключалась в том, что она не была направлена против африканских стран. Напротив, она объективно отвечала их интересам борьбы за укрепление своей политической и экономической независимости. Поэтому с самого начала организации работы в Африке руководство разведки не рекомендовало вести вербовочную работу в политических и государственных кругах прогрессивных африканских стран. Это отнюдь не облегчало получение достоверных сведений, столь необходимых для решения поставленных перед разведкой задач. Приходилось внедрять новые приемы и методы работы. Главным оружием оставались доверительные связи. Приобрела большое значение обработка открытых источников информации — различных публикаций, справочников, прессы, радио и телевидения.

Такая работа требовала хорошей политической подготовки, знания проблем и большого профессионального мастерства. Политические и общественные деятели, служащие различного уровня, вплоть до самых высоких, охотно шли на установление контактов. Однако искусство разведчика заключалось в том, чтобы придать этим отношениям определенную направленность и довести до такой степени доверительности, при которой можно было рассчитывать на получение требуемой конфиденциальной информации.

Головной боли руководству разведки добавляли бесчисленные государственные перевороты, происходившие при вмешательстве западных держав и их спецслужб, сопровождавшиеся междоусобицей, племенными распрями, гражданскими войнами. От разведки в каждом конкретном случае требовалась информация о том, кто пришел к власти, какие силы совершили переворот, по какому пути они намерены вести страну. Ответить на все вопросы было нелегко.

Руководство страны требовало от своей внешней разведки аналитическую информацию, касающуюся проблем взаимоотношений с зарубежными государствами. Начальник разведки Сахаровский прекрасно понимал, что для решения этой задачи без хорошо поставленной информационноаналитической работы в Центре не обойтись.

Между тем еще в первой половине 1953 года информационное управление внешней разведки было преобразовано в отдел и существенно сокращено. Из 170 сотрудников оставили лишь 12 информационных специалистов, 12 переводчиков, секретариат и руководство — всего 30 человек. Управление переименовали в Отдел переводов и обработки информации.

Трудно представить, как 12 информационных работников могли обрабатывать всю информацию, да еще следить по открытым источникам за положением дел в капиталистическом мире. Начальник отдела Ф.А. Скрягин отмечал в отчете о его работе за 1952—1954 годы, что «определенная часть трудностей, слабостей и недостатков в работе информационного подразделения ПГУ в тот период явилась следствием отрицательного влияния на нее элементов субъективизма и волюнтаристских решений отдельных лиц, возглавлявших некоторое время органы госбезопасности СССР».

И Сахаровский, совместно со Скрягиным, принимал активные меры для постановки информационно-аналитической работы центрального аппарата разведки на должный уровень.

Но прежде всего хотелось бы сказать несколько слов о человеке, которому А.М. Сахаровский доверял и к мнению которого прислушивался. Этим человеком являлся начальник информационно-аналитического подразделения разведки Филипп Артемьевич Скрягин.

Он был почти ровесником Александра Михайловича. Родился в 1910 году в 90 верстах от Киева, в небольшом городе Переяслав (ныне — Переяслав-Хмельницкий). Отец его был крестьянином хутора Воскресенского Переяславского района. Оттуда в поисках лучшей доли уехал в Екатеринослав, где стал специализироваться по столярному делу на вагоностроительном заводе. Отец был неграмотным, но сметливым, и быстро освоил и плотницкое, и столярное ремесло. Мать тоже была неграмотной и в молодости натерпелась немало, особенно, когда работала горничной. Семья Скрягиных состояла из девяти душ. Из четырех сыновей Филипп был третьим. Много лет спустя, оценивая этот факт, он скажет: «С рождением мне повезло, я смог больше, чем другие братья и сестры, учиться».

В 1926 году, в свои неполные шестнадцать лет, Филипп начал работать подручным столяра на мельнице, а в 1927 году, когда ему не исполнилось еще и семнадцати, уехал поступать на рабфак в Киев. Здесь, в маленькой комнатушке, жила с мужем и дочерью его сестра. С трудом устроившись на работу, он к семи часам шел на завод, а к шести вечера спешил на рабфак. Занятия продолжались до одиннадцати вечера каждый день, кроме воскресенья. Учился он охотно, напористо, пройдя за два года трехлетний курс обучения. Принимал активное участие в комсомольской работе.

Зная прекрасно биографию Скрягина, Сахаровский проникся к нему полным доверием. Он понимал, что этот человек принадлежит к той категории людей, которые своим трудом и личным примером будут создавать слаженное, дружное и боеспособное звено внешней разведки. И Сахаровский не ошибся.

В работе для Скрягина не существовало мелочей. Он отрабатывал документы, стремясь добиться полной ясности и достоверности, не подделываясь под ту или иную конъюнктуру. Когда это требовалось, он мог работать с исполнителями всю ночь, выполняя то или иное важное задание руководства. Не терпел двуличия и приспособленчества, подхалимов, разгильдяев, интриганов. Сам вел себя в высшей степени корректно, делая замечания по существу, избегая задевать человеческое достоинство.

Военная служба, фронтовой опыт, работа с важной информацией заложили тот фундамент, который помог Скрягину в сложившихся условиях изменить прежнюю практику и организацию информационной работы. Пришлось преодолеть немало трудностей. Введение жесткого подхода к оценке получаемых информационных материалов исключало написание легковесных «мотыльковых», по выражению Скрягина, разведывательных сообщений. Важным направлением работы являлась тщательная оценка разведматериалов, что позволяло выявить дезинформаторов или лиц, стремившихся заработать на передаче нам несекретных, почерпнутых из открытых источников сведений, которые они выдавали за секретные.

Сахаровскому очень импонировал подход Скрягина к закладыванию фундамента для серьезной аналитической работы. Бережно, по-хозяйски, с перспективой на будущее Скрягин отбирал и выращивал способных к аналитической работе сотрудников. Он всемерно поддерживал их и с доверием относился к каждому подготовленному ими аналитическому документу.

Позже, говоря о своем товарище и коллеге, который за многие годы совместной работы ни разу не подвел начальника разведки, А.М. Сахаровский дал ему следующую характеристику:

«Филипп Артемьевич — способный, инициативный, обязательный человек. Он очень ответственно подходил к оценке и обработке материалов. Спокойно и уверенно занимался решением порученных вопросов. Был требователен, но не шумлив. Умело выращивал людей. Постоянно находил новые формы и направления в работе, щедро делился своим опытом с другими. Внимательно выслушивал чужие мнения, настойчиво отстаивал свое, но это не было упрямством».