– Давайте не будем отвлекаться, – зевнул Леонид. – Я не хочу сидеть здесь всю ночь.

– Маргарита ждет?

– Да. – Леонид смерил его насмешливым взглядом. – Имеешь что-нибудь против?

– Пока нет. А там видно будет. – Аркадий вновь повернулся к Герману. – Сейчас, когда ты уже довольно много знаешь, у тебя есть мысли насчет того, почему Шаповалов не хотел показывать тебе документы, касающиеся раскопок?

– Четыре года назад, – вполголоса заговорил тот, задумчиво хмурясь на кончик своей сигареты, – за территорией кремля случайно был обнаружен фрагмент подземного коридора, заваленный с обеих сторон, и руководитель группы, прикинув по карте его направление, предположил, что он берет начало из подвальных помещений Новобратского корпуса.

– И куда ведет?

Герман пожал плечами.

– Ладно, говори дальше.

– В одном из этих помещений есть дверь, которая выполняет чисто декоративную функцию.

– То есть?

– Если снять замок и распахнуть ее настежь, то можно увидеть красивую кирпичную стену.

– Если не ошибаюсь, келейные корпуса неоднократно перекраивали и переделывали, но наиболее значительным перестройкам они подверглись в середине XIX века.

– Ты не ошибаешься, док, но эта кладка конца XX века.

– Интересно, почему дверь не сняли и не заложили весь проем.

– Чертовски интересно, – согласился Герман. – Ведь можно было сделать так, чтобы от нее и следа не осталось.

– Значит ли это, что неизвестные строители хотели преградить путь, но оставить след?

– Возможно, они хотели сделать все быстро и тихо, чтобы не привлекать ненужного внимания, – подал голос Леонид. – Герман, ты никого не расспрашивал об этой двери?

– Расспрашивал, конечно. Самая популярная байка – это байка о монахе, замурованном заживо между двумя корпусами, Новобратским и Прачечным, или между Новобратским корпусом и крепостной стеной, точное место никому не известно. Упомянутый монах, по рассказам очевидцев и сочувствующих, периодически проникал в виде призрака через эту дверь и пугал всех до икоты. После того, как часть коридора заложили кирпичом, его визиты прекратились.

– Проникал через дверь? – презрительно переспросил Леонид. – Что за чушь? Призраки так себя не ведут.

– За что купил, за то и продаю, – огрызнулся Герман. – Есть другая байка. О золотишке, припрятанном глубоко под землей во времена игумена Варлаама. Все попытки его отыскать ни к чему не привели, точнее, привели к гибели кладоискателей, после чего было принято решение заложить подземный ход.

– Это нам больше подходит. Мы знаем, что ради золота люди готовы на все. – Красивое лицо Леонида изменилось всего на миг, но эта перемена не ускользнула ни от Германа, ни от Аркадия. Лицо жестокого хищника. Шепотом он повторил: – На все.

– Да, – кивнул Герман. – Это нам подходит.

Аркадий побарабанил пальцами по столу.

– Стало быть, Шаповалов хотел утаить от тебя информацию, касающуюся того фрагмента подземного коридора, который был обнаружен четыре года назад за территорией кремля. Довольно глупо, ты не находишь? Ведь к ней имел доступ не только он. Ты легко получил все, что хотел, обратившись к его начальству. Не понимаю. – Смяв окурок в пепельнице, он повернулся к монитору и пощелкал мышкой. – Так… В 1571 году к Соловецким островам подошли военные корабли, оказавшиеся соединенным флотом Швеции, Гамбурга и Голландии. Обитель была известна своими богатствами, это и привлекло скандинавов. Хотя ничего особенного в тот раз не произошло, среди монастырской братии возник переполох, ведь монастырь не имел ни стен, ни оружия, ни боеприпасов, то есть, был абсолютно беззащитен перед захватчиками. И когда до игумена Варлаама дошел слух, что шведы вновь замышляют недоброе, он обратился к Ивану IV с просьбой о защите и покровительстве. Царь, оценивший стратегическое значение Соловков, направил на острова воеводу Михаила Озерова со стрельцами, пушкарями и огнестрельным оружием. В 1578 году вокруг Соловецкого монастыря уже стоял деревянный острог с башнями. Озеров расположил на нем пушки и пищали, кроме того, нанял еще около ста стрельцов, которые поступили под начальство игумена. С тех пор святая обитель обрела статус пограничной военной крепости, а настоятель сделался не только высшим духовным лицом и главой гражданской власти, но и комендантом крепости, а также командующим армейским отрядом.

– Обитель была известна своими богатствами, – повторил Леонид. – Неплохо. Только при чем тут кольцо с кельтской символикой, которое носил Калягин?

– Не смотри на меня, – сказал Герман. – Я на том же месте, что и ты.

– Нет, – мягко возразил Аркадий. – Ты всегда на шаг впереди. Может, даже не на один.

– С чего ты взял?

– С того, что ты ведьмак. Признанный официально на территории архипелага. Твоими услугами пользуются представители власти. – Он изобразил вежливое недоумение. – Что?

– Нет, ничего. Все в порядке.

– Ладно, сменим формулировку. Человек, напрямую подключенный к юнговскому коллективному бессознательному. Так годится? Человек с развитой интуицией.

– В Средние века, – вставил Леонид, – таких, как ты, дитя мое, сжигали на кострах.

С глубоким вздохом Герман помассировал пальцами виски. На лице его читалась безмерная усталость и вместе с ней смирение человека, вынужденного общаться с душевнобольными.

– Где находится этот злосчастный фрагмент коридора, предположительно выходящего из подвала Новобратского корпуса? – спросил Аркадий. – Можешь показать на карте?

– Конечно.

Он обошел вокруг стола и остановился рядом с креслом Аркадия. Наклонился к монитору. Там уже красовалась карта поселка с голубыми пятнами озер и вытянутым пятиугольником кремля.

Не прикасаясь к экрану, Герман указал пальцем.

– Здесь. – Перевел взгляд на неплотно занавешенное окно, по стеклам которого хлестали струи дождя. Почесал переносицу. – Насчет поведения Шаповалова. Да, оно может показаться глупым, если всерьез полагать, что дело только в этом фрагменте подземного коридора. Но дело, быть может, не только в нем. Или вообще не в нем. А в том, чего я просто не заметил.

– В таком случае стоит запросить их еще раз. Отчеты археологов. Как думаешь?

– Думаю, стоит запросить. Хотя бы для того, чтобы посмотреть кто задергается.

– Я позвоню Аверкиеву. Уж ему-то никто не посмеет отказать.

– Я сам позвоню, – сказал Герман.

Сделал два шага в сторону и замер – руки в карманах, лицо обращено к дождю, – пытаясь вытащить на поверхность, вывести в поле сознания, то, что подавало слабые сигналы из глубины. Аркадий и Леонид смотрели на него с таким вниманием, как будто ждали, что вот сейчас он, подобно пифии, начнет изрекать оракулы. Однако их ожидания не оправдались.

– У меня слишком мало информации об этом человеке, Андрее Калягине, чтобы ответить на вопрос, при чем тут кольцо с кельтской символикой.

– Тем более надо позвонить Аверкиеву. Вдруг у него появилось что-нибудь новенькое. Заодно расскажешь ему о ваших подвигах. – Губы Аркадия раздвинула тонкая и (как ему, вероятно, казалось) зловещая улыбка. – Он будет рад. А сейчас…

– Может, по рюмашке? –