Уверенность, с которой она произносит эти слова, обескураживает.

— Да, но… — пытаюсь возразить я, однако мысли разбегаются в разные стороны. — Почему же тогда…

Дебора выпрямляет спину, смотрит на часы, потом на меня, говоря всем своим видом, что продолжать эту глупую беседу нет смысла и что ей пора возвращаться в офис.

— Почему же тогда, хоть мне и очень приятны наши с Джерардом встречи, я ни разу не представляла его себе в качестве… своего сексуального партнера? — нахожусь я. — Почему не пыталась нарисовать его в воображении, скажем, без рубашки или вообще… гм… голым? Не задавалась вопросом, какие на вкус его поцелуи? А?

— Потому что любовь бывает разной. Неужели ты никогда об этом не слышала? — умничая, как нередко случалось в детстве, заявляет моя старшая сестра. — На одних она сразу обрушивается бурлящей страстью, что, поверь, ненадежно и гораздо более опасно. Когда ты ослеплен любовью, жить вместе с предметом обожания, как у мамы с папой, без помощи психиатров мало у кого получается. — Она мрачно усмехается. И продолжает совсем иным голосом: — А есть другая любовь. Например, как у нас с Кентом. Начались наши отношения ровно, без нервных потрясений и дрожания рук. Развивались шажок за шажком, базируясь на общности интересов и на том, что нам просто-напросто было спокойно и просто вдвоем. А теперь мы привязаны друг к другу крепко-накрепко и совершенно не нуждаемся в вечных напоминаниях о чувствах и глупых доказательствах того, что они не остыли. — Она подмигивает мне и берет со спинки стула большую кожаную сумку. — Так что, повторяю, радуйся. И поблагодари Сильвию.

Медленно качаю головой, почему-то и правда ликуя, но пытаясь это скрыть.

— Но ведь мы только-только познакомились и еще ничего не известно…

— Однако уже теперь, когда ты заговариваешь о своем Джерарде, у тебя на щеках играет здоровый румянец, — объявляет Дебора, вставая из-за стола. — Кстати, он очень тебя красит.

— Серьезно? — Я чувствую себя так, будто долго и мучительно искала где-то запропастившуюся очень нужную в быту вещь, наконец нашла ее и успокаиваюсь.

— Серьезнее не бывает! — говорит Дебора, уже делая шаг в сторону выхода.

Когда она уходит, я еще сижу перед своим ланчем. Съела я только яичницу, а об остальном будто забыла. Мой перерыв на ланч вдвое больше, чем у Деборы, потому что я начинаю работать на час раньше. У меня в сумке звонит телефон.

Достаю его, точно угадывая, кто звонит. Джерард. Делается радостно и несколько тревожно. Что случилось?

— Алло?

— Эви, мне ужасно жаль, но наш сегодняшний ужин отменяется, — произносит он запыхавшимся голосом.

— Что? — спрашиваю я, не веря своим ушам.

Я, как и пообещала, позвонила ему утром, в начале восьмого. Он, правда, еще спал, но ответил быстро, как будто в самом деле всю ночь не выпускал трубку из руки. Я сказала, что вечер у меня свободен и что не прочь провести его с новым товарищем по посадке нарциссов и почитателем Аль Пачино. Джерард, как мне показалось, обрадовался.

— Понимаешь, нам только-только сообщили об одном происшествии в пригороде, — скороговоркой объясняет он. — Двое неизвестных ворвались средь бела дня в универсам и потребовали денег. Охранник выстрелил в воздух и получил пулю в плечо. Пострадали еще несколько человек. Меня и еще одного парня отправляют на место происшествия. Надолго ли затянется это дело — неизвестно.

Вздыхаю. Очень жаль.

— Значит, поужинаем в другой раз, — отвечаю я, стараясь не обнаруживать расстройства. — Удачи!

— Спасибо, — выдыхает Джерард. — Буду скучать по тебе.

Я задумываюсь, сказать ли «я тоже», но тут связь прерывается. С моих губ слетает вздох.

Мы с Деборой твердо решаем, что на первую консультацию мама с отцом должны съездить одни, но не сговариваясь одновременно подъезжаем к центру примерно через полчаса после назначенного родителям времени.

— Вот что значит слеплены из одного теста! — восклицает Дебора, выходя на стоянке из машины. — У нас с тобой даже затеи одинаковые.

— К счастью, не все, — замечаю я, убирая в карман ключи и устремляясь навстречу сестре.

Приближаемся к главному входу и останавливаемся. Дебора легонько толкает меня локтем в бок.

— Как ты думаешь, мама не взмолилась у врача: мол, дайте глоток виски?

Пожимаю плечами.

— Главное, чтобы папа не стал прямо в кабинете звонить своему юристу и орать: на этот раз развод непременно состоится!

Переглядываемся и улыбаемся друг другу невеселыми улыбками.

— Главное, не пропустить их. Интересно, сколько тут входов-выходов?

Заходим внутрь и спрашиваем у администратора, где находится кабинет доктора Шульца.

— Вы на прием? — спрашивает он со сдержанной доброжелательной улыбкой.

— Нет, мы… встречаем людей, которые сейчас на консультации, — объясняет Дебора.

Администратор приветливо кивает.

— Тогда присаживайтесь и подождите их здесь. — Он указывает на диванчик у стены, выкрашенной в спокойный зеленый цвет. Очень подходящий для успокоения взвинченных доведенных до отчаяния супругов. — Кабинет на третьем этаже, но посторонним туда нельзя, — добавляет он.

Киваем и садимся. Из администраторской кабинки негромко звучит убаюкивающий меланхолический джаз. Администратор принимается просматривать какие-то бумаги, но с его лица не сходит выражение доброжелательности.

Я возвращаюсь мыслями к Джерарду, который сегодня позвонил и сказал, что дело оказалось слишком запутанным и ему придется заниматься им еще какое-то время. Потом гадаю, принесет ли этот центр какую-нибудь пользу родителям. И, уставшая от работы и от тревог, под мягкие джазовые звуки чуть ли не начинаю клевать носом.

Тут хлопает входная дверь, и мы с Деборой рывком поворачиваем головы.

— Нет, это ты придумал! Ты и выкладывай денежки! Не то я наплюю на эту идиотскую затею и уеду к маме! — визжит вихрем влетающая в вестибюль кудрявая женщина с капризным ярко накрашенным смазливым личиком. — В этот раз насовсем, так и знай!

— Ладно-ладно, — басит следующий за ней великан с небольшой коротко стриженной головой. — Я заплачу, только закрой рот!

Женщина замечает администратора, хихикает, кокетливым жестом поправляет кудри и бросает быстрый многозначительный взгляд на спутника, говоря всем своим видом: это все из-за него, он просто невыносим.

— Наша фамилия Раш, — говорит она.

— Мы на прием, — добавляет здоровяк.

— Очень хорошо, — так же приветливо отвечает администратор, пробегая пальцами по компьютерной клавиатуре. — К какому специалисту вы записаны?

Миссис Раш приковывает к супругу испепеляющий взгляд. Тот растерянно чешет темя.

— А что… надо было записываться?