— Почему?

— Не знаю. Просто не могу уснуть.

— И что же ты делаешь?

— Лежу на спине и размышляю о том, что ты за фрукт.

Колльберг углубился в почту. Меландер вытряхнул трубку и уставился в потолок. Мартин Бек знал его и понял, что в данный момент он начал пополнять новыми подробностями свою бесценную картотеку памяти, которая находилась у него в голове и в которой он накапливал все, что видел, читал или слышал в жизни.

Через полчаса после обеда девушка из секретариата принесла готовый перевод.

Мартин Бек снял пиджак, закрыл дверь и принялся за чтение.

Сначала письмо. Кафка писал:

«Дорогой Мартин,

Мне кажется, я знаю, о чем ты думаешь. Протоколы двух допросов, которые я высылаю, являются дословной записью с магнитофонной ленты. Я ничего в них не изменил и ничего не сократил. Если тебе понадобится, я смогу найти и других людей, которые ее знали, но думаю, что эти двое знали ее лучше всех. Надеюсь, вы схватите того подонка, который это сделал. Когда поймаешь этого мерзавца, не забудь приложить ему на память и от меня. Высылаю тебе также биографические данные, которые мне удалось наскрести, и краткий комментарий к протоколам допросов.

Искренне твой Элмер»

Мартин Бек отложил в сторону письмо и придвинул к себе протоколы. На первом было написано:

«Допрос Эдгара М. Малвени в прокуратуре г. Омаха, штат Небраска, 11 октября 1964 года. Следователь: детектив-лейтенант Кафка. Присутствует при допросе: сержант Ромни».

«Кафка: Вы Эдгар Монкур Малвени, вам тридцать три года, проживаете в Омахе на Двенадцатой Ист-стрит, по образованию инженер, уже год работаете заместителем заведующего отделом в „Нортен Электрикал Корпорейшн“ в Омахе. Верно?

Малвени: Да, верно.

К.: Вы допрашиваетесь не под присягой, и ваши ответы не будут регистрироваться гражданским нотариусом. Некоторые вопросы, которые я стану вам задавать, будут касаться интимных подробностей вашей частной жизни и могут оказаться для вас неприятными. Вас допрашивают для того, чтобы получить необходимую информацию, и ничто из того, что вы скажете, не будет опубликовано или использовано против вас. Я не могу заставить вас отвечать, но хотел бы сказать следующее: если вы ответите на все вопросы правдиво и как можно подробнее, это может в значительной степени помочь найти и арестовать лицо или лиц, виновных в убийстве Розанны Макгроу.

М.: Я сделаю все, что будет в моих силах.

К.: Одиннадцать месяцев назад вы еще проживали в Линкольне. Вы там и работали?

М.: Да, я работал инженерам в городском управлении, в отделе городского освещения.

К.: Где вы проживали?

М.: В меблированных номерах на Гриноук-стрит, восемьдесят три. Мы жили вдвоем с одним коллегой, оба были холосты.

К.: Когда вы познакомились с Розанной Макгроу?

М.: Почти два года назад.

К.: Другими словами, осенью шестьдесят второго года.

М.: Да, в ноябре.

К.: При каких обстоятельствах вы познакомились?

М.: Мы познакомились на вечеринке у одного моего коллеги. Джонни Матсона.

К.: Значит, в компании?

М.: Да.

К.: Этот Матсон встречался с Розанной Макгроу?

М.: Вряд ли. Он устраивал что-то вроде вечеров открытых дверей, там собиралось много народу, одни входили, другие выходили. Джонни был знаком с ней поверхностно, по библиотеке, где она работала. Он приглашал много самых разных людей. Бог знает, где он их находил.

К.: Как получилось, что вы познакомились с Розаннной Макгроу?

М.: Не знаю — просто мы там встретились.

К.: Вы шли на вечеринку с намерением познакомиться там с какой-нибудь женщиной?

(Молчание.)

К.: Вы можете ответить на мой вопрос?

М.: Я пытаюсь вспомнить, как это было. Да, возможно, потому что тогда у меня не было постоянной подруги. Но, скорее всего, я пошел туда лишь потому, что мне нечего было делать.

К.: И что же там произошло?

М.: Я уже говорил, что мы с Розанной познакомились чисто случайно. Немного поболтали, потом танцевали.

К.: Сколько раз?

М.: Два первых танца, вечеринка еще не была в разгаре.

К.: Так, значит, вы познакомились в самом начале?

М.: Да, именно так и было.

К.: А потом?

М.: Потом я предложил, чтобы мы ушли.

К.: После того, как вы два раза потанцевали?

М.: Точнее говоря, когда мы танцевали второй раз.

К.: А почему вы ей это предложили?

М.: Я действительно должен отвечать на такие вопросы?

К.: В противном случае весь наш разговор станет бессмысленным.

М.: Ну, хорошо. Я заметил во время танца, что она возбуждена.

К.: Возбуждена? В каком смысле? Вы имеете в виду — сексуально возбуждена?

М.: Да, что-то вроде этого.

К.: Как вы это определили?

М.: Этого я не могу (молчание) точно объяснить. Но было очень заметно. Если судить по тому, как она себя вела. Точнее сказать не могу.

К.: А вы сами? Вы тоже испытывали сексуальное возбуждение?

М.: Да.

К.: И что же вам ответила мисс Макгроу?

М.: Она сказала: „Хорошо, идем“.

К.: Вот так просто?

М.: Да.

К.: Вы что-нибудь пили?

М.: Максимум один мартини.

К.: А мисс Макгроу?

М.: Розанна никогда не пила.

К.: Так, значит, вы вместе ушли с вечеринки. Что было дальше?

М.: Я был без машины, поэтому мы взяли такси и поехали к ней домой. На Вторую Саут-стрит, номер сто шестнадцать. Она до сих пор там живет, я хотел сказать, жила.

К.: И вот так просто она разрешила вам подняться к ней?

М.: Ну, мы сказали друг другу несколько глупостей, сами знаете, как обычно говорят. Я не помню точно, о чем мы разговаривали. И так было видно, что она скучает.

К.: Происходило ли что-нибудь в такси?

М.: Мы целовались.

К.: Она сопротивлялась?

М.: Не особенно. Я же говорю, мы целовались. (Молчание.)