Цыганки в цветных платках и шалях, пышных платьях, до пояса увешанные блестящими монистами, что было мочи голосили и лупили в бубны.

– «Эх, раз! Да еще раз! Да еще много-много раз!..»

Цыгане выгрузились из бричек у ступеней кинотеатра с песнями и плясками, двинулись в широко распахнутые стеклянные двери.

На шее у Панфилова повисло юное горбоносое создание, которое громко завыло ему прямо в ухо:

– Дай, касатик, в губы поцелую!

Панфилов едва оторвал от себя липучую цыганку, подтолкнув ее к двери.

– Давай, чавэла, внутрь иди…

– Ай, нанэ, нанэ!.. – заверещала молодая цыганка и, двинувшись в ярко освещенное фойе, затряслась в оргазмическом танце.

Прежде чем отправиться вслед за цыганами и гостями в теплые холлы и залы казино, Жиган бросил взгляд на жеребцов изумительной красоты. Этих чистокровных орловских рысаков Жигану выделил для торжественной церемонии конно-спортивный комплекс «Заря». Принадлежали же лошади одному из владельцев комплекса Валерию Тенгизовичу Кучуберидзе. Панфилову он был известен как Валера Кутаисский. Несколько месяцев назад их познакомил на своем юбилее давний друг Панфилова Артур.

Лошади стояли в нескольких метрах от Жигана, нетерпеливо перебирая копытами. Чистые, ухоженные, с аккуратно расчесанными и туго заплетенными хвостами, они являли собой образец совершенства, которого может достичь только мать-природа.

Жиган долго не мог отвести от них глаз. Наконец кто-то подхватил его под руку и потащил к двери. Это был младший брат.

– Пошли, Костя, тебе надо ленточку перерезать. Гости толпятся, уже негде ногу поставить.

Администратор казино, он же ответственный за проведение церемонии открытия, оказался рядом и сунул Константину в руки громадные до нелепости ножницы. Этого юркого, пронырливого малого с подвижным словно на ниточках лицом и хитрыми черными глазами где-то откопал главбух панфиловской фирмы Виктор Сергеевич Шевченко.

Фамилия администратора вполне соответствовала его внешнему облику. Звали его Леонидом Мурашко. По словам Шевченко, мозги в голове у Лени Мурашко работали не хуже калькулятора, и мыслил он только цифровыми категориями, а именно такой человек должен вести дела в игорном доме. Леня когда-то работал в горпищеторге, а начинал свою трудовую деятельность простым официантом.

– Воровать будет, – убежденно сказал Панфилов своему главбуху, познакомившись с некоторыми данными в трудовой биографии Лени Мурашко.

– Будет, – признал Шевченко. – Но только в том случае, если ты разрешишь. Дай ему один процент, он сверх меры не возьмет. Зато будет накрепко к тебе привязан.

– А кто же, кроме него, будет знать, сколько это – один процент? – усмехнулся Панфилов. – Ладно, мои проблемы.

Как бы то ни было, учитывая сложившиеся обстоятельства, Леонид Мурашко был, выражаясь политическим языком, безальтернативной кандидатурой, а на поиски других времени не оставалось.

Леня оказался неплохим организатором. Практически вся подготовка церемонии открытия «Золотого дуката» легла на его плечи. Цыганский ансамбль он нашел в известном московском ресторане, полубезработных пиротехников – на «Мосфильме», оттуда же привез в закрытой фуре две брички, которые в свое время использовал Эльдар Рязанов на съемках фильма «Жестокий романс». Духовой оркестр Леня отыскал поближе, в соседнем, по меркам области, городе Фокино.

Пока у Панфилова не было оснований для недовольства работой администратора казино.

Едва Константин взял в руки ножницы, как гости шумно зааплодировали.

– Речь! – послышались возгласы. – Речь!..

Леня Мурашко подскочил к цыганам, продолжавшим изо всех сил горланить разудалую песню, и замахал руками. Песни и пляски тут же прекратились, звон гитар и бубнов затих.

Панфилов почувствовал на себе внимание десятков людей. Надо было что-то сказать, но, как на грех, слова вылетели из головы. Пауза затягивалась до неприличия долго.

Улыбаясь, Константин сделал радушный жест руками.

– Добро пожаловать в казино «Золотой дукат»! Надеюсь, вам здесь понравится! – сказал он и, обернувшись, разрезал ленточку ножницами.

– А как же речь? – удивленно протянула какая-то дамочка в платье кроваво-красного цвета с ослепительно глубоким вырезом на груди.

– Речей не будет, – обезоруживающе улыбнулся Панфилов. – Прошу к столу…

В большом, со вкусом отделанном зале под громадными хрустальными люстрами стояли покрытые зеленым и красным сукном столы для игры в карты, кости и рулетку. Рулетка, конечно, располагалась в центре.

За столами стояли нервничающие крупье. По двое у каждого стола: молодой человек и девушка, оба в красных форменных жилетах с вышивкой на груди «Казино "Золотой дукат", белоснежных рубашках или блузках, черных галстуках-бабочках.

Правую сторону зала занимала барная стойка. За спиной двух барменов, которые деловито перетирали стаканы, и без того сверкающие чистотой, возвышались батареи разнокалиберных бутылок. Сегодня, по случаю открытия, у дальней стены зала был установлен шведский стол, ломившийся от закусок. Официанты разносили на подносах бокалы с шампанским, толстостенные стаканы с шотландским виски, маленькие пузатые рюмки с коньяком.

Не успела разрезанная пополам ленточка упасть на покрытый ковролином пол «Золотого дуката», как гости шумной гурьбой рванули к шведскому столу. Одновременно грянул духовой оркестр и заголосили цыгане. Поднялся невообразимый гам.

Панфилов остался стоять у входа, как одинокий островок посреди бурной реки.

Неподалеку суетился администратор. Словно пытаясь догнать убегающий поезд, он кричал сзади, через спины гостей:

– Угощайтесь, друзья, угощайтесь! Не надо торопиться, всем хватит!

Бутерброды с черной икрой были сметены в мгновение ока. Та же участь, но с некоторым опозданием, постигла бутерброды и с красной икрой. Поглядывая на некоторых оригиналов, умудрявшихся за один присест затолкнуть в рот по три бутерброда, Панфилов грешным делом подумал, что они специально не ели целый день, чтобы как следует подкормиться на дармовщинку.

И ведь не самые бедные граждане здесь собрались! Вон тот лысый толстяк, ниже пояса напоминающий колокол, – директор райпотребсоюза, по слухам вор первостатейный, разъезжает по городу на новеньком «СААБе». Вот этот маленький, коренастый – председатель одного очень хитрого кооператива. На вид – ничего особенного, а ворочает очень крупными деньгами. Или вот еще один… Директор местного отделения «Промстройбанка» Маркелов – солидный, представительный мужчина, одну рюмку коньяка за другой глотает. Впрочем, цену солидности Маркелова Константин знал хорошо – обычная кинелевская «шестерка», хоть и откормлен как боров.

Опять кто-то повис на руке у Жигана. Он уж было подумал, что горбоносая цыганка снова будет просить его о поцелуе.