Риана закричала и проснулась. Комнату заливал лунный свет, и казалось, что по полу стелется жемчужный туман. Вальтен рядом крепко спал, не потревоженный её возгласом. Отвар, который приготовила Илса, погрузил его в сладкие объятия колдовского сна. Этот сон дарил покой и силу, но от него нельзя было очнуться до самого рассвета. Пожилая ведьма предусмотрела всё, в том числе и сны-путешествия Рианы, о которых королю лучше было не знать.

Девушка склонилась над своим супругом и нежно коснулась его лица. Впервые она видела его таким умиротворённым. Наверное, Вальтену снилась его кемранская ведьма, и в этом сне он успевал вернуться и спасти её.

Страшная догадка обожгла королеву. Она боялась уснуть, боялась снова увидеть во сне несчастную утопленницу. Но от усталости кружилась голова и тело казалось тяжёлым. В итоге сон мягко обнял её и увлёк за собой, на виток нового знания.

Ей снилось огромное могучее древо с раскидистой изумрудной кроной. Свет играл с тенями в его листьях, падал на землю призрачными лучами, в которых резвились, искристо смеясь, духи. Древо стояло посреди леса на огромной поляне, царственно простирая свои ветви над молодой порослью, и травами, и журчащими у его подножия ручьями. Его мощные корни уходили глубоко в землю, соединяя его со всем лесом. И чем больше Риана смотрела на древо, тем больше видела. Она понимала, что изумрудная крона на самом деле была гораздо обширнее и заслоняла всё в пределах взгляда и далеко за его пределами своей благодатной тенью. А корни его тянулись до самых дальних уголков, вливали в землю искристую животворную влагу, пропуская сквозь себя кровь земную и обогащая её, отдавая каждому самому незначительному клочку. В этом древе была жизнь, и оно дышало волшебством, щедро изливая его всюду вокруг себя к каждому камню, каждому растению, каждой твари. И для него не было границ – оно росло по обе стороны Вуали Матери, соединяя между собой зримое и незримое в глубине своей древней мудрости. Риане хотелось смеяться и плакать от переполнявшего её восторга. И осознанная её часть, и та, что спала внутри, замирали от восхищения перед этим воплощением триумфа драгоценной истинной жизни.

А потом она увидела огромное копьё, отлитое из ядовитой стали, нацеленное в древо. Она хотела закричать, предупредить, но голос предал её. Она пыталась остановить полёт копья, но волна яда тягучими волнами вливалась в сам воздух, и она не сумела даже приблизиться – не то что помочь. А когда копьё вонзилось в древо – угас его волшебный свет. Оно съёжилось, силясь сохранить в себе хотя бы искры жизни, оставив от себя умирающий, всё ещё величественный остов, тогда как бо2льшая его часть осталась за Вуалью… осталась медленно умирать. И уснул лес, и исчезла всякая пограничная жизнь в нём, сохранив от себя лишь внешнее подобие. И уснула земля, чтобы уберечь в своём сне хотя бы искры угасающего волшебства.

Риана беззвучно оплакивала погибель древа, но не могла вытащить вонзившееся в него копьё, потому что простое даже самое лёгкое касание оружия чьей-то могучей злой воли убило бы её.

Тиллард не винил свою королеву за молчание и желание уединения. Ей нужно было время, чтобы примириться с новым знанием о себе. Он только надеялся, что этого времени потребуется не слишком много… и что она не поменяет решение и не предпочтёт не вспоминать.

Каково же было его удивление, когда Риана послала за ним уже на следующий день после той памятной прогулки по каменистому пляжу за городом. Королева приняла его в своих личных покоях. Она казалась странно измождённой, но при этом была полна решимости.

– Друг мой, ты говорил о том, что кто-то может распутать узоры чар королевы-ведьмы Лиоры, – сказала девушка.

– Да, моя леди.

– Кто она?

– Это тебе лучше увидеть самой, моя королева.

– Тогда отведи меня к ней сегодня. Меньше луны осталось до Праздника Первых Даров Матери.

Тиллард улыбнулся и поклонился.

– С радостью, моя леди.

Риана была чем-то взволнована и явно очень спешила. Она с трудом дождалась, пока Илса сплетёт защитный покров чар, пока оседлают коней. Даже когда они наконец выехали из города, что-то не давало королеве покоя. Дело было не только в предстоящей встрече с Морной. Когда они уже подъезжали к старому мосту и кони сбавили шаг, девушка наконец нарушила молчание и спросила:

– Как её казнили? Ты ведь знаешь это.

Тиллард бросил на неё удивлённый взгляд. Она смотрела перед собой, погружённая в свои мысли. Его ответ явно был для неё почему-то очень важен.

– Я слышал об этом, да, – согласился менестрель и ответил с печалью: – Её сковали цепью из звёздного железа, чтобы запечатать внутри Блуждающую Тень, якобы похитившую её душу. А потом её утопили где-то в лесу, в одном из Мест Силы… в Гиблом Месте, как их теперь называют в Кемране – чтобы изгнать из него духов. Её смерть должна была запечатать враждебное волшебство – так говорили. Но потом больше никто не смог найти туда дорогу – даже когда король Вальтен потребовал показать ему, чтобы дать ей достойное погребение. Само место как будто исчезло, сгинуло.

– Утопили в лесном омуте… – эхом повторила королева и на миг прикрыла глаза. – Нет, Тиллард, это место не сгинуло, но боюсь, я тоже не сумею найти туда дорогу… по крайней мере, человеческую дорогу. – Она вдруг пристально посмотрела на него. – А ты веришь в это? В то, что кто-то из Двора Оживших Кошмаров и правда похитил её место среди людей?

– Нет, моя леди. Я ведь знаю и другие части истории.

– Расскажи мне.

– Ты всё узнаешь сегодня. Подожди ещё немного, моя королева.

Риана нахмурилась, но не стала спорить. В сгущающихся сумерках они въехали в лес. Здесь Тиллард спешился и повёл коней под уздцы к условному месту, убедившись прежде, что никто не следил за ними. Спящий лес не мог нашептать ему о возможной опасности, и приходилось быть вдвойне осторожным.

Ближе к ночи выглянула луна, посеребрила ветви деревьев и потайную тропу. Далеко впереди слышались голоса – смех и пение. Девушка очнулась от своей задумчивости и пристально посмотрела вперёд. Менестрель чуть улыбнулся. Человеческие голоса, преломлённые на расстоянии лесом, и правда напоминали манящие голоса Фэйри, танцующих в звёздном свете. А далёкие отблески света вполне могли сойти за блуждающие огни.

Тиллард заприметил женщину, отделившуюся от теней, едва только она сбросила покровы защитного волшебства.

– Пусть ночь раскроет вам желанные объятия, – с улыбкой поприветствовала их Морна.

Риана с изумлением смотрела на женщину. Похоже, приветствие изумило её даже больше, чем само появление Морны из лесных теней. Но прежде чем Тиллард успел ответить, королева дрогнувшим от волнения голосом сказала:

– Пусть она осыпет тебя своими драгоценностями.