– Значит, никому ещё не довелось написать других легенд, моя леди, – усмехнулся Тиллард. – Я постараюсь это исправить. Возможно, слово «похищать» здесь вообще не вполне уместно? Но об этом могли знать только твоя мать и отец… и ещё один человек.

– Илса, – выдохнула королева. – Илса, которая всегда предостерегала меня о Дорогах Ши.

– Твоя наставница, подруга твоей покойной матери, – подтвердил менестрель. – Ведь защищать тебя попросила её именно покойная королева-ведьма Валлы, не так ли?

Девушка кивнула и прикрыла глаза, пытаясь прийти к согласию со своими мыслями и чувствами. За её спиной густел синеватый сумрак, смешанный с лунным серебром. Тиллард чуть улыбнулся, подумав о том, как пело бы это Место Силы от её присутствия, если бы земля не оскудела волшебством.

– Я могу сказать тебе одно, моя королева: прежде чем ты всё забыла, ты знала, зачем идёшь сюда. Почему-то ты выбрала так. Тебе придётся поверить себе самой и своему выбору, совершённому когда-то. Всё именно так, как ты хотела сама… как должно быть.

– Пока не очнёшься ото сна куда как более глубокого, чем тот, что приводит тебя сюда… – тихо повторила Риана. – Он говорил об этом. Спит моя сущность… и моё волшебство… Я должна поговорить с Илсой и призвать её к ответу.

– Дождись наступления дня, моя королева. Отдохни и позволь Силе вернуться, иначе объятия города будут слишком тяжелы для тебя.

– Ядовитая сталь, – прошептала она, вспоминая. – Особый кемранский сплав, из которого мастера научились отливать удивительные, почти волшебные вещи. Почему он причиняет мне такую невыносимую боль? Ведь обычная сталь меня никогда не тревожила, только звёздное железо. Тех предметов я даже не касалась. Достаточно было оказаться рядом с ними, как сам воздух вдруг начал обжигать меня изнутри.

Тиллард вздохнул и понимающе кивнул.

– Ядовитой сталью этот металл прозвали те, кто чтит древние законы, и прозвали не зря. Ей действительно нет равных среди других металлов. Она является частью того иного знания, которое сейчас рождается в Кемране. Заря новой эры для людей… закат эры волшебства земли… Но она ранит тех, кто воплощает в себе эту магию. Она ранит и меняет землю. Впрочем, людям ведь всегда давался выбор, какой путь принять.

– Кемранские завоевания диких территорий… Новое знание, которое выбирают люди… Земля, закованная в ядовитую сталь… Тиллард, но ведь люди здесь задыхаются без волшебства! Ты видел их глаза? Ты чувствовал, что жизнь здесь почти лишена вкуса? Вальтен Завоеватель привёз меня в Кемран для того, чтобы оживить его землю и его народ! Что же мне делать?

Она с отчаянием посмотрела на менестреля. Тиллард хотел уже сказать ей о Морне, но вовремя остановился: прежде Риане предстояло выбрать и пожелать. А он принёс присягу ей, а не кемранской земле. Это означало поддержать её, каким бы ни был её выбор.

– Если бы я только могла поговорить с Вальтеном. Но так сложно построить мост из слов, чтобы достигнуть сердца. – Королева опустила взгляд и некоторое время молчала, а потом добавила чуть слышно: – Если бы мне это было под силу, я бы привела к нему ту, кого он желает видеть вместо меня.

Тиллард невольно бросил взгляд на свою маленькую золотистую арфу, лежавшую рядом с вещами. Он боялся и ждал этого вопроса.

– А ты знаешь, кем она была? – спросила девушка и тут же смутилась. – Впрочем, откуда тебе знать… Просто вдруг ты…

– Да, я знаю, – тихо подтвердил менестрель. – Немногие знают, но я, в конце концов, слышал песню. Барда, сложившего её, казнили ещё при короле Радднире, но песня осталась. Она похожа на романтичную старую сказку… была бы похожа, если не знать, о ком она была написана на самом деле.

В глазах Рианы отразилась боль, но она чуть сжала его руку в безмолвной просьбе. Просьбу королевы пришлось исполнить, да и лес заждался музыки.

Другим своим голосом Тиллард спел песню о молодой кемранской ведьме, которую полюбил наследный принц. Она разбудила сердце воина, научила его пониманию древней магии и тайнам заповедного леса, и не было для него никого желаннее во всех известных землях. Но бродили по земле Блуждающие Тени, смущающие разум тех, кто проводил сквозь себя волшебство, и похищали их души. Старый король, прознав о той, кто украл сердце наследника, призвал на помощь жрецов Отца и поручил им уберечь будущего правителя. Конечно же, они нашли то, что он просил их найти. Король отослал сына в завоевательный поход, а ведьму, смутившую его разум, призвал к ответу. Когда наследный принц вернулся с победой, некому было встречать его в заповедном лесу. С тех пор и замолчало его сердце, и одну лишь войну он называл своей верной подругой.

Тиллард знал и другие, несказочные части истории, стоявшей за этой песней. Но она, Риана, разве должна была рисковать собой и искать ответы, когда ещё даже себя не нашла? Не только людям было дано выбирать. Забирать право выбора до того, как он был совершён, не мог никто, даже ради самых высоких целей.

Королева устало легла на траву и посмотрела в ночное небо. В её глазах не было слёз – только звёздный свет.

– Столько ещё осталось недосказанного, не так ли? – тихо проговорила она и посмотрела на менестреля. – Кто ты, Тиллард?

Он чуть улыбнулся, не пряча иную свою сторону – чуждое, дикое, притягательное волшебство, тесно переплетённое с силой человеческого духа.

– Я тот, кто будет верен тебе до самого конца, моя леди. Я настолько же человек, насколько и Ши.

Риана чуть улыбнулась.

– Мне всегда казалось, что в тебе очень много от них… гораздо больше, чем во мне… Спой мне ещё, Тиллард. Спой о Фэйри и о Дорогах Ши.

Светоч Матери серебрил поляну, бывшую некогда Местом Силы, и древний спящий лес. Из всего, что только было ему доступно, Тиллард соткал волшебство для королевы, и в его музыке оживали образы древней магии. И казалось, что древний лес снова дышит, вокруг перешёптываются и резвятся лесные духи и где-то вдалеке возжигают свои колдовские блуждающие огни Фэйри, а друиды и ведьмы исполняют ритуальный танец у Древа Жизни Кемрана.

А когда Риана забылась лёгким сном, дарящим Силу, он накрыл её плащом и прошептал:

– Однажды я напишу песню о прекрасной заколдованной Ши с похищенным голосом и украденным танцем.

– Ну что ты опять нахохлился, как сыч, Сотар? – устало спросил Вальтен. – На кого ещё хочешь мне пожаловаться?

Верховный жрец нахмурился. Он никогда не любил этого дерзкого мальчишку с его опасными стремлениями. К счастью, сейчас Вальтен уже подрастерял былой задор и глупую мечтательность – во многом благодаря событиям недавнего прошлого. Но всё равно он был не чета своему отцу. Уж Радднир-то понимал, что было действительно необходимо людям. Только в одном Вальтену не было равных: в воинском деле. Но ведь нельзя же воевать всегда? Нужно ещё и уметь сохранить то, что завоевал, а на это новому королю не хватало мудрости. Под чутким руководством из него мог бы получиться неплохой правитель, но только стержень его личности был слишком твёрд и неподатлив и плохо поддавался плавке. Влиять на него было очень непросто.