К тому же он старался забыть самого себя, каким был лет десять назад. Слишком горьким оказался конец его детских и юношеских забав. Он тогда сделал все, что считал нужным, но помнить о том времени не хотел.

Сегодня ради Питера он вел себя как мальчишка. Надо же, он играл в теннис не для своего удовольствия, а для того, чтобы доставить радость мальчику. Тот смотрел на него не отрываясь и ужасно гордился тем, что Артур оправдал его надежды и «всех сделал». Питер после игры подошел к нему и протянул руку, чтобы поздравить. Мальчишке было важно, чтобы взрослый, сильный человек воспринимал его тоже как взрослого. Интересно, как он ведет себя с отцом, подумал Артур и разозлился.

Он не мог простить Хилари, что у нее было свое, не связанное с ним прошлое, что какой-то другой мужчина прикасался к ее лицу, гладил спину, целовал пальцы, занимался с ней любовью. Наличие сына ясно доказывало, что все это было. Когда-нибудь он заставит ее забыть всех мужчин, которые раньше хоть что-то для нее значили.

Не фантазируй, приказал он себе, пусть все идет своим чередом. Завтра они встретятся и обязательно пообедают вместе. С этой жизнеутверждающей мыслью Артур Уорнер двинулся к следующему снаряду.

Хилари лежала, распластавшись под тонким покрывалом, и смотрела на звезды. В ушах до сих пор звучали смех, музыка и комплименты мужчин. Давно она себе не позволяла так веселиться. Сначала они с Мэри поужинали в маленьком уютном кафе на берегу моря. Они не говорили ни о чем серьезном. Была установка на праздник раскрепощения, поэтому они болтали о всякой чепухе и с удовольствием хохотали.

В течение всего вечера возник только один момент, когда Хилари перестала смеяться. Мэри спросила ее об Артуре. Но, поняв, что этой темы лучше не касаться, махнула рукой и принялась рассказывать ужасно смешные истории о своей работе в качестве секретаря собственного мужа. У Мэри была способность наблюдать людей и очень точно их копировать. Хилари казалось, что за их столом сидят еще как минимум человек тридцать. Некоторых из них она знала, поэтому смеялась от души над пародиями.

После ужина Хилари позвонила портье и, когда убедилась, что Питер вернулся и сейчас находится в номере, совершенно успокоилась. У них с Мэри была впереди целая ночь. Они решили, что еще достаточно молоды, чтобы пойти на дискотеку.

В танцевальном зале резвилась молодежь. Хилари заказала сок и села в самый дальний темный угол. Ей было достаточно того, что она находилась в атмосфере молодости, бесшабашности, любви, эротики. Но Мэри такое времяпрепровождение не устраивало, поэтому она настояла на том, чтобы Хилари выпила чего-нибудь покрепче сока и пошла с ней танцевать. Противостоять напору сестры было достаточно трудно, к тому же Хилари сама ее сюда притащила.

Первый танец дался тяжело. Сестры видели, что вокруг танцуют по-другому. Несмотря на то, что они каких-то несколько лет назад были лучшими танцовщицами на дискотеках, время неумолимо зачислило их в разряд родителей, которые не умеют танцевать танцы детей. Но поскольку настроение оставалось отличным, девушки быстро приспособились.

Уже через час их окружала целая толпа юных поклонников, которые наперебой предлагали свои услуги по обучению современным танцам. Сестры переглядывались и хохотали. Это была победа! Они все еще вызывали восторг у юных мужчин.

Наслушавшись вдоволь комплиментов и натанцевавшись до боли во всем теле, Мэри и Хилари просто сбежали с дискотеки, как золушки с бала. Многозначительные взгляды и обещания райских наслаждений были частью игры. Это будоражило кровь, но продолжения не хотелось.

В отеле они расцеловались и довольные друг другом отправились в номера. Хилари совершенно не хотелось спать, но она знала, что следует остановиться, чтобы молодое веселое вино не превратилось в уксус. Утром за завтраком они с удовольствием обсудят сегодняшний вечер, а сейчас она решила, что надо побыть одной.

Артур откинул скомкавшееся покрывало. Он никак не мог заставить себя заснуть. Не помог ни холодный душ, ни аутотренинг, ни подсчет баранов. В голове все время крутились картины сегодняшнего дня. Господи, как же близко она была сегодня к нему! Он мог дотронуться до ее тонких золотистых волос, погладить почти прозрачную руку, ощутить аромат ее тела. Она была безвольна и беззащитна. Мягкая и податливая. Именно такой и должна быть женщина. Среди людей она казалась совершенно другой: уверенной, спокойной, властной и отстраненной. Он поймал себя на абсолютно эгоистичной идее: он хотел, чтобы она всегда была слаба и беззащитна и полностью зависела от него. Странно, но другие женщины никогда не вызывали у него такого желания. А вот с этой все иначе: хотелось качать ее на коленях, купать в ванной, промокать ее гладкое влажное тело пушистым полотенцем.

Он крякнул и провел рукой по лицу, отгоняя видения. Ее нельзя получить как приз. Такая женщина должна сама выбрать и добровольно прийти к мужчине. Когда-то она выбрала своего мужа и родила ему сына. Именно эта мысль о ее сыне — маленьком мальчике, который недавно сидел впереди него на мотоцикле и самозабвенно рулил, положив ладошки на его руки, — не давала ему покоя.

В тот момент, когда крепкая спина мальчишки прижалась к груди Артура, тот понял, что всегда мечтал об этом. Ему нужен был сын. Смешной, умный, упрямый, самостоятельный, доверчивый... Они неслись по пустынной заброшенной трассе среди колючих кустарников, рассекая ночь, и были совершенно одни на свете. Скорость, горячий ветер, белый свет фары и бескрайняя дорога. Артуру хотелось, чтобы она никогда не кончалась.

Питер иногда поворачивал к нему голову, чтобы поделиться своим счастьем. Артур знал, что мальчик чувствует такое же упоение от езды. Он не видел его лица, только чувствовал кожей, как тот весь поворачивается к нему, и боялся произнести хоть слово. Из-за сильного потока воздуха разговаривать было невозможно, и Артура радовало это: голос мог его выдать. От щемящей нежности к этому маленькому существу у него стоял ком в горле. Дети не прощают взрослым слабости, надо изображать из себя непобедимого героя. Они летели дальше в ночь, прижатые друг к другу, восторженные и тихие.

Артур никогда не имел дела с детьми, считая, что до определенного возраста с ними просто не о чем разговаривать. А если люди не обмениваются информацией, то и общаться не стоит. И вообще, он детство считал периодом тяжелой умственной отсталости. Но не сегодня. Ему вдруг захотелось говорить с малышом, рассказывать ему свои истории, спрашивать его мнение, видеть реакцию, делиться своим знанием. Но он так и не смог вымолвить ни слова. Когда пришло время возвращаться в отель, Артур просто развернул мотоцикл и они полетели обратно. Потом он проводил Питера в номер, пожал ему руку и ушел. Нет, конечно, произносились какие-то слова. Питер благодарил его, сказал, что все было здорово, Артур пообещал еще что-нибудь придумать. Но все это не то. Он хотел завладеть душой этого мальчика, хотел, чтобы тот доверял ему, а как это сделать, не знал...

Ты просто созрел для семьи, усмехнулся Артур. Тебе нужны жена и дети. Хватит носиться по земле, доказывая всем, что ты чего-нибудь стоишь. Значителен ты или нет, могут рассказать тебе только дети, которые или захотят быть такими как ты, или не захотят. Сын — это не продолжение тебя, это твое зеркало. Оно никогда не будет врать. Тоска по другой, реальной, настоящей жизни, в которой есть простые понятные вещи, — вот "что не давало ему спать. Он слишком устал бороться, обгонять, доказывать. Он хочет ясности и покоя.