К четырнадцати-пятнадцати годам Тур понемногу начал освобождаться от чрезмерной опеки, в которой растила его мать. Однако он понимал: чтобы оставаться по-настоящему независимым, недостаточно просто висеть на папином турнике — нужно иметь в себе силы претерпеть любые лишения. Пребывание у Улы Бьорнеби научило его не только ловить рыбу и колоть дрова, но и укрепило в нем понимание необходимости быть по-настоящему физически сильным. Разве он не видел, как легко передвигается Ула с тяжелой ношей после рыбной ловли, как проворен он бывает во время охоты! Тур продолжил занятия бегом в лесу за городом и сам не заметил, как стал бегать быстрее сверстников.

Тур стал проводить с Улой каждое лето, а однажды мать на Пасху взяла его в Хорншё, и он получил возможность отправиться со своим другом на лыжах в горы. Во время этого похода Ула научил Тура строить иглу. А в Туре неожиданно проснулась любовь к зимним горам; эту арену позже он изберет для первой серьезной битвы с самим собой, чтобы она показала, может ли он претендовать на звание мужчины.

Ула во многом способствовал физическому развитию Тура, но наибольшее влияние он оказал на его умонастроение. Городской мальчик восхищался способностью этого отшельника жить в полном согласии с дикой природой. Именно подружившись с Бьорнеби, Тур начал всерьез говорить о том, что позже станет главным интересом в его жизни. Он увидел, что возвращение к природе возможно, и захотел сделать это сам. Он решил уйти от современных людей, которые, по его мнению, зарыли в землю собственный опыт и засорили свой мозг тем, что вычитали в газетах и услышали по радио. Тур считал, что зависимость людей от чужого опыта отрицательно сказалась на их способности наблюдать и воспринимать окружающий мир.

Мальчик видел, как Ула каждый день принимает разнообразные решения, чтобы справиться с возникающими проблемами, — отшельник не мог рассчитывать ни на кого, кроме себя самого. Свои знания Ула черпал не в городской суете, а в горах и в лесу, и Тур резонно рассудил, что именно приобретенный опыт позволяет ему лучше понимать происходящее вокруг. Уникальная, в сущности, жизнь в Хинне давала Уле каждодневную возможность изучать цивилизацию извне — разве не об этом мечтал Тур? Если цивилизация действительно развивается в неправильном направлении, и — чтобы обеспечить людям нормальную жизнь, — вектор ее развития нужно изменить, не возникает ли необходимость пристально взглянуть на происходящее со стороны?

В этом смысле лучшим советчиком для Тура был Арнольд Якоби. Наряду с Улой Бьорнеби, с которым Тур общался все-таки меньшую часть года, Арнольд был его по-настоящему близким другом. В школьные годы они держались вместе и в горе, и в радости, с Арнольдом Тур вел продолжительные дискуссии о том, куда идет цивилизация и как восстановить утраченную связь с природой. Чтобы убедительнее представить свои мысли, Тур обратился к сравнению, которое Арнольд упоминает в своей книге.

Арнольд Якоби. Лучший друг Тура во время учебы в гимназии. Спустя много лет он стал первым биографом Тура Хейердала

Цивилизацию, по мнению Тура, легче всего сравнить с домом, где живет множество людей, никогда не выходивших за дверь. Поэтому никто из них не знает, как выглядит их дом со стороны. Если им захочется об этом узнать, кому-то придется набраться смелости и выйти наружу, чтобы описать увиденное своим товарищам. Этот «кто-то», безусловно, станет первооткрывателем, и Арнольд понял, что Тур хочет взять эту миссию на себя. После этого он уже больше не был уверен, что Тур посвятит себя исключительно карьере ученого-естествоиспытателя.

Тур рано почувствовал в себе влечение к открытиям и часто развлекал Арнольда рассказами о своих будущих путешествиях.

— Но ведь открывать уже нечего, — возражал Арнольд.

Действительно, белые поселенцы давно уже пересекли внутреннюю часть Австралии, Стэнли встретил Ливингстона в Африке, Фритьоф Нансен пересек на лыжах Гренландию, а Руал Амундсен побывал на Южном полюсе.

Тур смотрел на него с удивлением.

— Открытия бывают не только географические, — объяснил он. — В мире все еще остается немало загадок — например, загадка острова Пасхи.

Тур жаждал прикладных знаний, поэтому он не читал романов, несмотря на тщетные попытки матери приобщить его к художественной литературе. Возможно, не было ничего удивительного в том, что у молодого человека отсутствовал интерес к выдающимся норвежским писателям того времени — Кнуту Гамсуну и Сигрид Унсет. Однако обоснование неприятия беллетристики было достаточно не ожиданным: Тур «не хотел попадать под влияние чужих выдумок». Он мечтал жить собственным умом — «быть первооткрывателем своей жизни». И происходить это должно было отнюдь не благодаря романам, которые он считал «суррогатами жизни».

Поэзию он отнес к той же категории: Тур вообще не читал стихов, предпочитая им музыку. В газеты он также почти не заглядывал, находя их чтение пустой тратой времени.

Все это не означало, что Тур не читал вообще, — наоборот, он рано начал ценить книги. Но они должны были быть «по теме», а для Тура «по теме» означало «о природе». В них должно было рассказываться о других народах и их культурах, о животных и растениях, реках и горах. Они должны были повествовать об океане.

В школе он был первым учеником по естествознанию. Он также делал успехи по географии, математике и отчасти истории. Увлечение одними предметами порой приводило к тому, что он просто игнорировал остальные. В школе основным иностранным языком был немецкий. В сентябре 1929 года преподаватель немецкого языка записал в дневнике Тура: «Тур сегодня получил „неудовлетворительно“ по немецкой грамматике, третий раз за этот месяц. Он не только плохо подготовлен, он совершенно не участвует в уроке. Оставлен сегодня до 5 часов. Явиться с росписью родителей в дневнике».

На занятиях в школе. Тур не отличался успехами в учебе, кроме естественнонаучных дисциплин — там ему не было равных. Здесь он третий слева

В другой раз классный руководитель дал общую характеристику успеваемости Тура: «Все дается с напряжением».

Дома за оценками сына следила, в первую очередь, Алисон. Во всяком случае, когда сын показывал дневник, расписывалась в нем именно она. Наверное, она улыбалась, прочитав, что Тур не проявил себя лучше, чем на «удовлетворительно» при изучении Закона Божьего. Но ей, как англоманке, не так-то приятно, вероятно, было узнать, что сын продемонстрировал слабые знания как устного, так и письменного английского языка.

Весной 1930 года Тур сдал экзамены за базовый курс средней школы. В личном дневнике, который он вел в ту пору, записано: «Экзамен за курс средней школы сдан с такими результатами: „удовлетворительно“ по норвежскому, „удовлетворительно“ по немецкому, „неплохо“ по английскому и „очень хорошо“ по математике».