«Но мы же соглашались! — захотелось крикнуть ей. — Мы почти никогда не спорили!»

И тут она увидела его глаза. Ей захотелось замолчать, убежать, возникло ощущение, что если она сейчас загонит Финна в угол, то он может... да, может...

Но, не поняв причины своего беспокойства, Амбер, презирая себя за мягкотелость, улыбнулась.

— Значит, ты музицировал? — От беспечной полуулыбки пересохшие губы чуть не треснули. — Втайне от всех? — О, в какую актрису она превратилась! Можно подумать, она взлетит от радости, если услышит в ответ «да»!

Показалось ей, или Финн в самом деле приуныл? Приуныл, потому что попытка довести ее до белого каления провалилась?

— Я не музицировал, — сдавленно пробасил он. — Не было возможности сделать это между полетами в австралийские больницы и организацией сантехнических работ.

— Тогда, может, попробуешь сегодня? — осторожно предложила Амбер. — Тебе же нравится оттачивать свои две пьесы до совершенства! Если что и движет тобой, Финн, так это стремление к совершенству!

Чашка с грохотом опустилась на стол. Амбер вздрогнула.

— Мне решать, когда садиться за рояль! — крикнул Финн. — И это будет не сегодня...

Под изумленным, потемневшим взглядом Амбер он стремительно поднялся, напрягся, будто мог упасть.

— П-почему не сегодня? — Она запнулась, слишком растерянная, чтобы ответить грубостью на грубость.

— Потому что сегодня я иду в офис!

— Но, Финн, — возразила Амбер, — ты только что жаловался, что слишком много работаешь!

— Нет, дорогая, — зло поправил он, — это ты жаловалась на мою вечную занятость. А не я.

Финн быстро вышел из кухни, не сказав больше ни слова.

— Урсула, я прошу тебя... приезжай! На другом конце трубки Урсула тяжело вздохнула.

— Не получится, Амбер, повторяю еще раз. Я уезжаю на выходные.

Амбер посмотрела на свое бледное, испуганное лицо, отраженное в зеркале холла.

— Но ты же никогда зимой не уезжала на выходные!

— Знаю, — завелась сестра. — И никогда не ездила на лыжах. Не ходила на свидания. Не выщипывала брови и не завтракала в постели...

— Последнее я бы тебе не советовала, — грустно сказала Амбер.

— А мне скоро тридцать...

— Только через два года. Но женщина сама определяет, сколько ей лет! Стареть же особенно неприятно, когда будущее видится водой, быстро уходящей в песок...

— Как бы там ни было, — продолжала сестра, — я хочу наконец начать делать то, о чем всегда мечтала. И перестать запираться на замок.

— С чего это вдруг такая перемена во взглядах на жизнь?

Тишина.

— Есть причина, но лучше пока промолчу.

— Ясно. Причина — это Росс Шеридан?

— Без комментариев, — хмыкнула Урсула. — Слушай, Амбер. Мне действительно пора бежать.

— Да, да. — Амбер едва не топнула ногой. Хотя нет у нее права злиться. Никакого. Просто Урсула впервые спешила куда-то по своим делам. А раньше исключительно ей нужно было срочно мчаться то туда, то сюда. А Урсула, старшая сестра, всегда находила для нее сколько угодно времени и внимания. Теперь, похоже, они поменялись местами. — Хотелось, чтобы ты пришла, — жалобно, голосом маленькой девочки протянула Амбер.

— Но зачем? — Сестра рассмеялась. — Только не говори, что я нужна тебе в качестве моральной опоры! Финн устраивает прием, ты — его невеста. Представь, сколько завистливых взглядов ты ощутишь на себе! Все женщины будут пронзать тебя насквозь своими змеиными глазами, пытаясь понять, чем же эта девчонка приворожила самого завидного лондонского холостяка!

— Этого я и сама не знаю, — уныло сказала Амбер.

— Если напрашиваешься на комплименты, то у меня не хватит времени перечислить их все, — отрезала Урсула.

— Не напрашиваюсь.

Короткая, вымученная фраза встревожила Урсулу не на шутку.

— Только начистоту, сестренка... в самом деле что-то произошло?

Это был тот самый случай, когда Амбер могла сказать: «Да. Все очень плохо». Но она взрослый человек и сама должна справляться с жизнью и ее вечными проблемами. Обращаться к старшей сестре всякий раз, когда дела идут не так, как хочется, уже нельзя. Да и что сказать Урсуле, которая, по ее смутному подозрению, до сих пор еще девственница?

Что Финн не притрагивался к ней несколько дней? Что ходит чернее тучи и при этом совершенно непредсказуем? И что она, Амбер, до смерти боится оказаться брошенной, но на эту тему она, испуганная и жалкая мышка, не осмеливается заговорить с женихом, потому что от возможного ответа ее бросает в дрожь?

Амбер собрала всю свою волю в кулак и сказала:

— Нет. Все в порядке. А что может случиться?

— Вот именно! — радостно вздохнула Урсула. — Тебе все завидуют! Из-за Финна! Желаю чудесно провести Новый год, а когда я вернусь, увидимся.

— Куда ты едешь? — заторопилась Амбер, кляня свой эгоизм. За собственными проблемами она не удосужилась поинтересоваться планами сестры.

— В Прагу.

— Почему в Прагу?

— А почему бы и нет? — беспечно ответила Урсула. — Наверное, потому, что Прага находится там, куда я еду!

Попрощавшись с сестрой, Амбер побрела в гостиную. Теперь комната показалась ей гостиничным номером, а не частью дома. Ей не было здесь места, разве что временно.

Завтра канун Нового года, и они устраивают прием. Нет. Прием устраивает Финн. В этом году она отстранена от организации вечеринки. Год назад она заказывала воздушные шарики и ленты, и какой-то необычный шоколадный торт. Судя по восторженным возгласам гостей, Финн, впервые приняв ее помощь, заявил тем самым всем вокруг об их близости.

Амбер вспоминала, как около полуночи в комнате наступила тишина. Финн встал из-за рояля, как всегда, распахнул громадные окна балкона, и гости высыпали наружу слушать первый гулкий удар Биг-Бена, возвещающего приход Нового года.

Звон Биг-Бена Амбер слышала и прежде: с самого начала работы в «Аллюре» Финн приглашал ее на каждый из своих знаменитых приемов. Но прошлый год был особенным, вернее, их с Финном отношения стали... особенными. Идеальными, слишком идеальными. Почти целый год они прожили вместе без единой ссоры, но объяснить кому-то, даже сестре, эту не требующую слов гармонию Амбер даже не пыталась. Боялась показаться слишком самонадеянной. Боялась искушать судьбу.

Но гармония была, что и говорить, она присутствовала почти в каждой мелочи. Амбер обращалась к Богу, боясь обмануться. Она любила Финна и молилась о том, чтобы он чувствовал то же самое по отношению к ней. Наверное, и он любил ее, хотя ни разу не сказал... по крайней мере, до прошлогодней вечеринки...