— Теперь понятно, чего тебе от меня надобно, Лена. Ты не учла только, что я не могу поступить против своей совести, — еле сдерживая гнев, ответил Артём Сергеевич. — Хоть и сознаю, в каком трудном положении сейчас находишься, но потакать твоему авантюризму не хочу и не буду!

— О каком авантюризме речь? И почему это совесть не позволяет тебе помочь мне обеспечить Игорька, который доводится тебе, между прочим, внуком? — насмешливо сказала Лена. — Может, объяснишь популярно? Или сам будешь нам помогать?

Артёма Сергеевича бесил ее наглый тон, но, понимая тяжесть положения Лены, он заставил себя говорить сдержанно:

— Ты не наивная девочка, чтобы принимать на веру слова и посулы влюбленных мужчин. А ловить их «на брюхо» — это авантюризм и подлость! — Сурово, но не повышая голоса, произнес он. — Не знаю, как было у тебя с отцом Игоря, но разбираться не собираюсь. Свои отношения вы должны выяснить сами. — Он шумно перевел дыхание и, ощутив сильную боль в сердце, поспешил заключить: — В общем, так. В память о твоей маме, я окажу вам материальную помощь, пока не подрастет Алешка или ты не наладишь свою личную жизнь. Думаю, что тебе, как талантливой журналистке это удастся, если будешь вести себя достойно!

— А я вот что тебе скажу, — вспылив, крикнула Лена. — Ни твои нравоучения, ни помощь мне не нужны! Это верно, что я — способная журналистка и сама смогу обеспечить своих детей!

Она бросила трубку, оставив Артёма Сергеевича в полном смятении чувств и тяжелом настроении, усугубляемом сердечной болью.

В тот памятный год политический кризис достиг наивысшего накала, и в воздухе явно запахло грозой. Ельцин со своим окружением и правительство окончательно перестали считаться с мнением депутатов парламента Российской Федерации — Верховного Совета, не говоря уже об открыто перешедшем на его сторону вице-президенте Руцком.

Страна разбилась на два лагеря — сторонников Верховного Совета, возглавляемых Хасбулатовым и Руцким, и тех, кто продолжал верить Ельцину. Сторонников парламента объединяло недовольство политикой президента и творящимися безобразиями. А граждан, стоявших за Ельцина, — боязнь, что с его уходом в стране начнется реставрация коммунистического режима.

К весне чаша весов стала явно склоняться в пользу Хасбулатова и Руцкого, поскольку безудержное казнокрадство и криминализация общества не только продолжались, но приобрели еще больший размах. При поддержке Кремля алчные «реформаторы» затеяли грандиозную приватизационную аферу с целью присвоения крупной государственной собственности.

Взамен банковского счета, на который всем гражданам России по решению Верховного Совета должна была перечисляться их доля выручки от продажи госпредприятий, ловкачи придумали вручать им пустые бумажки — «ваучеры», якобы для приобретения своей части собственности. И если бы Хасбулатов и Руцкой разоблачили этот грандиозный обман населения, то наверняка взяли бы над Ельциным верх.

Но произошло непонятное. Верховный совет, который по всем другим вопросам противодействовал инициативам Кремля, на сей раз неожиданно поддержал жульническое предложение о введении ваучеров, отменив свое прежнее решение, успешно апробированное в других странах. Это неизбежно подорвало к нему доверие, и Хасбулатов с Руцким потеряли много сторонников.

— Создается впечатление, что вся критика Ельцина со стороны депутатов — пустые словеса, и они такие же точно жулики, как те, что предложили эти пустые бумажки вместо денег за проданное имущество, — возмущенно сказал Наумов жене, узнав об отмене Верховным Советом приватизационных счетов. — Вот увидишь, теперь рядовым гражданам не достанется ничего!

— Как же ничего, когда предложивший ваучеры Чубайс обещал от имени правительства, что на них каждый гражданин России сможет приобрести по меньшей мере «Волгу», — возразила ему Варя. — Это же реальнее, чем какие-то там приватизационные счета. Когда еще что-то будет продано. У нашего населения нет денег, чтобы купить госсобственность. А иностранцам ее продавать не хотят.

— В этом ты права. У честных людей нет капиталов, чтобы купить крупные предприятия, — согласно кивнул Артём Сергеевич. — Но у теневиков они есть, и будет очень полезно для экономики страны, если их пустят в дело. А небогатым людям приобрести собственность должно помочь государство кредитами. — Что касается посулов Чубайса, то это — чистейший обман. Допустим, люди и обменяют эти бумажки — ваучеры — на такие же бумажки — акции предприятий. Толку-то от этого никакого!

— Почему же? — не поняла Варя. — Ну вот мы, например, сможем получить на них акции гостиницы напротив нашего дома, и будем получать дивиденды.

— Держи карман шире! — усмехнулся Артём Сергеевич. — Здесь-то и кроется обман. Акций и так будет немного, а кто завладеет гостиницей, проведет дополнительную эмиссию и совсем их обесценит. Это известный фокус!

— Но тогда в чем смысл этих ваучеров? Для чего Чубайс и те, кто за ним стоят, все это затеяли?

— А смысл в том, чтобы с помощью этих бумажек «на халяву» завладеть тем, что сейчас принадлежит всему народу, — возмущенно объяснил он. — Эти ваучеры — в их руках, и ни перед кем отчитываться они не собираются. Скоро самые лучшие и доходные производства будут принадлежать либо им, либо связанным с ними подставным лицам.

— Неужели такая афера может пройти безнаказанно? Слишком все очевидно, — усомнилась Варя. — Неужели Ельцин настолько бессовестный, что прикроет ее своей властью? Его же народ проклянет!

— Народ они надеются обвести вокруг пальца. Открыто действовать не будут, — убежденно ответил Артём Сергеевич. — Скорее всего через подставных лиц и родственников создадут липовые фонды и товарищества, которые и завладеют самыми жирными кусками общественного пирога.

— Думаю, что ты заблуждаешься, — не согласилась с ним жена. — Чубайс и другие молодые реформаторы — начинающие политики и не станут марать себя такими аферами. Это же их полностью дискредитирует и поставит крест на дальнейшей карьере.

— Ну как ты не понимаешь, что их главная мечта — разбогатеть, — с досадой махнул рукой Наумов, которому уже надоел этот спор. — Скоро поймешь, что я прав.

Однако Варе не хотелось верить мрачным прогнозам мужа, и прошло время прежде, чем она убедилась, что все обстоит так, как он говорил.

* * *

Вскоре разразилась такая политическая буря, что об афере с ваучерами все забыли и думать. Несмотря на открытые угрозы окружения Ельцина разогнать парламент, Верховный Совет решился-таки, опираясь на действующую Конституцию, отстранить его от власти. Уповая на то, что он не осмелится нарушить Основной закон страны, которому присягал, парламент низложил президента, передав его полномочия Руцкому.

В ответ Ельцин объявил, что не признает решения Верховного Совета и не намерен ему подчиняться. Более того, вопреки Конституции, своим указом прекратил полномочия депутатов. Тогда сторонники Хасбулатова и Руцкого, среди которых превалировали члены КПРФ, со всех сторон устремились в столицу на защиту парламента, создавая вооруженные отряды. Над страной нависла угроза гражданской войны.