— Я мог бы показать тебе несколько приемов, которые улучшат твой удар. Я несколько лет провел в Азии. В основном в Северном Китае. Разучил там кое-какие движения.

Ник с интересом посмотрел на него.

— Заметно.

Эштон пожал плечами.

— Я также изучал духовные боевые искусства: цигун, син-и, ба-гуа. Они очень хороши для развития чувствительности ци.

— Угу…

Духовные боевые искусства — это всего лишь красивый букет философских мыслей и мистических рецептов, как добиться взаимности у девушки. Так Ник понимал это. Эштон, казалось, прочитал его мысли.

— Не волнуйся, — сухо сказал он. — Я не стану нагружать тебя этим.

— Тогда я согласен. — Ник сунул шлем под мышку. — Давай встретимся в полшестого. Возле пагоды. На северной стороне парка. Знаешь, где это?

— Найду.

— Отлично — Ник кивнул — Извини, но мне пора идти. Договорился кое с кем пообедать.

Джей Си, беседовавший с другим спортсменом, обернулся к ним.

— Я все слышал.

— Не волнуйся, Джей Си. Это Миа.

— А, тогда ладно. Эта девочка не даст тебе объедаться. Поцелуй ее за меня.

Джей Си питал к Миа нежную привязанность. Ник знал, что в свое время старик был безнадежно влюблен в Молли. Тот факт, что та никогда не отвечала ему взаимностью, нисколько не ослабил его собачью преданность ей, и единственный раз, когда Ник видел слезы на глазах Джей Си, случился на похоронах Молли. Конечно, он был далеко не единственным, кого покорила Молли, — вокруг матери Миа всегда вертелся целый хоровод парней. Наверное, Хуану было нелегко.

— Миа… — Эштон заговорил снова. — Это не мастер татуировки из «Студии мистических красок»?

— Да, она, — Ник посмотрел на него с удивлением. — Ты с ней знаком?

— Заходил к ней в студию сегодня. Ее работы очень профессиональны.

— Ну, она лучшая на этом поприще. Я знаю ее с детства.

— Да? А на тебе она что-нибудь вытатуировала?

Ник покачал головой.

— Я уехал отсюда еще до того, как она перестала играть в куклы, а вернулся совсем недавно. Но я говорю тебе со всей ответственностью, она действительно хороша. Барри, — Ник потянулся и схватил за руку упитанного детину, который проходил мимо, — покажи Эштону свою татуху.

Барри молча задрал рубашку и как-то равнодушно уставился в сторону. На его груди красовалась вытатуированная змея. Мельчайшие детали были переданы с идеальной точностью — ровные кольца, плоская ромбовидная голова, холодные глаза.

— Неплохо, — согласился Эштон.

— Спасибо, — Ник хлопнул Барри по плечу.

— Барри здесь не единственный. Миа сделала татухи большинству парней в этом зале. Спроси, кого хочешь.

— А есть у кого-то защитные татуировки?

— Защитные? Не понимаю, что ты имеешь в виду. Вот Билли написал имя своей матушки на плече, — Ник усмехнулся, — клянется, что это приносит ему удачу.

— Нет, это не совсем то, что меня интересует.

— Ну, тогда поговори с Миа. Я уверен, она тебе что-нибудь подскажет.

Ник взглянул на большие часы, висящие над дверью.

— Черт, я опаздываю. Мне нужно бежать. До завтра?

— До завтра, — подтвердил Эштон.

Выходя из зала, Ник обернулся. Эштон наблюдал за ним. Мрачное выражение его лица заставило Ника остановиться. Но потом Эштон улыбнулся и помахал ему рукой. Ник улыбнулся в ответ. Любопытный парень, ничего не скажешь.

Войдя в ресторан Лучано, Ник обнаружил, что Миа еще не пришла, и очень удивился, поскольку опаздывать было не в ее правилах. Он заказал бутылку минералки для себя, а для Миа — бокал ее любимого красного вина и начал просматривать меню.

Кто-то с нежностью положил руку ему на плечо, и он, улыбаясь, поднял глаза. Но это была не Миа. Перед ним стояла Клодин Норманди. В платье с открытым воротом она выглядела весьма соблазнительно.

— Ник.

Клодин наклонилась и поцеловала его в щеку, подставляя под обзор потрясающую ложбинку между грудями.

«Черт подери!»

— Почему ты сидишь здесь в полном одиночестве? — спросила она.

Ник всегда считал, что Клодин довольно привлекательна, но ее манера разговора напоминала ему диалоги из любовных романов Оки.

— Я жду Миа.

Она не ответила, но на переносице у нее появилась морщинка.

— Я составлю тебе компанию, пока она не придет.

Клодин уселась рядом и плавно убрала волосы с лица.

— А теперь… расскажи мне обо всем.

Женщина она была первоклассная. Нику приходилось слышать разговоры о том, что она разбила сердце не одному ухажеру. Потому сам факт, что она явно с ним заигрывала, очень льстил его самолюбию.

— Конечно. — Он улыбнулся в ответ. — Только скажи, что бы ты хотела знать…

Какой ужас! Теперь он и сам звучит как герой романа издательства «Миллз-энд-Бун».[19]

Но все это было очень даже приятно. Они мило флиртовали, и Клодин уже стала частенько прикасаться к его руке, когда он увидел, что в ресторан вошла Миа. Какой-либо интерес к Клодин моментально улетучился.

Волосы Миа были слегка растрепаны, щеки порозовели от ветра. Она была одета в обтягивающие черные брюки и алую блузку. Конечно, нельзя было сказать, что у нее самый модный наряд или что она самая красивая из всех женщин в зале, но, когда она шла к их столику, Ник обратил внимание, что почти все мужчины смотрели на нее.

— Привет, Клодин.

— Миа, — голос Клодин прозвучал холодно, — я пожалела бедного Ника. Он тут сидел в полном одиночестве и скучал.

— Извини, Ник, эти идиоты строители, — Миа с досадой махнула рукой, — которые работают по соседству, повредили систему электроснабжения. Уже второй раз за неделю, представляешь. И мне пришлось висеть на телефоне, пытаясь добиться, чтобы все починили. Поэтому я опоздала.

— Успешно?

— Нет, до завтра придется сидеть без электричества. Мы с Лайзой были вынуждены отменить вечерних клиентов. Машинки же не работают.

— Что ж, оставляю вас вдвоем, — Клодин встала со стула, но, прежде чем удалиться, провела пальцем по щеке Ника. — Не забудь о нашем свидании, красавчик.

Чувствуя взгляд Миа, Ник залился краской.

— Она обещала приготовить для меня праздничный ужин после поединка, — признался он.