— Вот именно! — значительно сказал Детектив. — Я не могу даже вслух повторить вышесказанное. Вполне понятно, что ангел не может фигурировать в качестве подозреваемого. Кто-нибудь может арестовать ангела? Допросить его? Посадить на скамью подсудимых?

Глумливый Аналитик на секунду представил себе сцену: ангел с белоснежными крыльями, закованными в цепи, сидящий на покрытой вековой грязью скамье подсудимых в окружении серых от страха африканцев с огромными распятиями в руках.

— Я согласен, ситуация просто дикая! Лично мне тоже кажется, что ваша религиозность могла сыграть с вами плохую шутку. Я уверен, что всему, при желании и старании, можно найти разумное объяснение…

Тут Аналитик опять посмотрел на висящее в воздухе перо и замолчал. Внезапно его циничный материализм перестал служить привычной повседневной защитой.

— Еще одно, — мрачно сказал Детектив, — в саванне на границе с Намибией, недалеко от Кафимы, были найдены сгоревший джип и два мертвых тела граждан Южно-Африканской Республики, пользовавшихся сомнительной репутацией. Я знаю, что ваши компаньоны летали туда в день, когда те двое были убиты. Туда же летал и швейцарец, с которым ваши компаньоны ужинали последний раз в своей жизни. Я уверен, что «нечто» было силой захвачено ими именно там, на юге. Не скажу, что теперь это имеет какое-то значение: ваши партнеры мертвы, а южноафриканцев все равно никто не станет оплакивать. Но одно обстоятельство все же очень интересно: у одного из найденных мертвым тоже отсутствовали глаза. И знаете, что я думаю по этому поводу?

Аналитик не знал, что Детектив мог думать по этому поводу. Мало того, он также не знал, что думать ему самому, а потому просто молчал в позе, напоминающей вопросительный знак.

— Я думаю, что интересующий нас «ангел» — позвольте мне так называть убийцу, пока мы не выясним, кто он, — способен каким-то образом извлекать из глаз живых или мертвых людей информацию о том, что они видели перед смертью и, возможно, даже раньше.

Аналитик подумал: «А мне-то казалось, что это у меня богатое воображение!»

— Хорошо, допустим, что ваше предположение отчасти является верным. Но зачем тогда забирать глаза с места событий? Можно ведь просто заглянуть, узнать, что надо, да и порхать дальше. Зачем людей-то уродовать?

— Хороший вопрос. Может быть, необходим какой-нибудь ритуал в более спокойной обстановке. А может, «ангел» не хочет, чтобы кто-нибудь другой с такими же способностями увидел в этих человеческих глазах его самого и, таким образом, его разоблачил.

Мозг Аналитика просто не мог не отметить абсурдность ситуации: два, казалось бы, разумных и современных человека всерьез обсуждают пути Господни, которые, как известно, неисповедимы, и деяния его ангелов, пустившихся во все тяжкие.

— То есть вы предполагаете, что по следу нашего «ангела» с нехорошими замашками идет другой «ангел»? Это что, «ангел»-детектив? — Тут Аналитик невольно засмеялся. — Господин полицейский, вы, право, слишком смело экстраполируете вашу печальную во всех отношениях действительность на то, что в принципе должно быть недоступно пониманию простых смертных вроде нас с вами.

— Я молился и спросил Господа о том, что я должен делать, — невозмутимо ответил Детектив.

«О нет! — мысленно взмолился Аналитик. — Симпатичный дядька таки ненормальный и думает, что Бог дает ему такие же инструкции к действию, как мне — „Аквариум“. Может, Бог тоже использует Интернет, электронную почту и шифровальные алгоритмы?»

— И что же сказал вам Создатель? Мне, может, на колени встать, как перед Моисеем? Вы меня скрижалью по голове не двинете?

— Он ничего не ответил.

— Что вы говорите!

Детектив поймал в руки по-прежнему болтавшееся в воздухе посреди кабинета загадочное перо, засунул его обратно в ящик и неожиданно спросил Аналитика:

— Если я прав, что теперь должен сделать наш «ангел»-преступник?

— Повеситься, узнав о том, что вы идете по его следу?

— Он должен добыть обратно все улики. И он должен вернуться за оставшейся парой глаз к трупу вашего партнера. Поэтому он должен прийти в морг. Завтра, кстати, тела ваших товарищей заберут представители посольства и сопроводят их на самолет для отправки в Россию.

— То есть если наш крылатый друг не хочет нестись за аэробусом на своих двоих, то, зализав раны, сегодня вечером он заявится в обитель мертвых?

— По крайней мере такова моя гипотеза, и, основываясь на ней, я буду дежурить в морге.

— Что же вы будете делать, когда «ангел» явится вам? Я так понял, что его арест не входил в ваши причудливые планы.

— Я увижу его! Стоит прожить жизнь, чтобы увидеть посланца небес, с хорошими или плохими намерениями. Заодно и спрошу, какого черта он делает в моей стране.

— Но, если вы его увидите, он может захотеть взять и ваши глаза.

— Я постараюсь не увидеть его лица. У меня есть один способ. Хотите присоединиться?

— Да нет, сегодня я встречаю начальство: достаточно мне и одного паранормального явления! Увидимся завтра, amigo. В любом случае не думаю, что ваше сидение в морге окажется продуктивным.

Международный аэропорт Луанды был уставшим от жизни архитектурным сооружением эпохи свержения колониализма. Только на памяти Аналитика он как минимум два раза становился объектом террористических атак. Сам Аналитик в первый раз попал сюда еще восемнадцатилетним лейтенантом, написав в иммиграционной карточке в графе «род деятельности» корявым почерком «engenheiro».[5]Ангольский чиновник из соответствующей службы с ухмылкой глянул на эту запись и тяжело шлепнул штампом, звук которого болезненно отдался в голове юного офицера, страдающего от тяжелого самолетного похмелья. Все тринадцать часов полета продолжалась пьянка, прерванная лишь пересадкой на Мальте и недолгим сном под крики упившихся военных советников и сменных рыболовецких экипажей. Уже тогда, более десяти лет назад, аэропорт не являлся сооружением, располагающим к длительному пребыванию. Сегодня же, спустя годы, повзрослевший Аналитик сделал все, чтобы не провести в его душно-вонючей атмосфере ни одной лишней минуты. В зале регистрации он столкнулся с небезызвестным швейцарцем, который с печальным лицом и багажной тележкой получал место на тот же самолет, которым в Луанду прибывала подмога из «Аквариума». Двое европейцев посмотрели друг другу в глаза, обменялись едва заметными кивками и проследовали далее, каждый к своей жизни, чтобы, как им казалось, никогда больше не встретиться.

Вскоре рейс из Европы совершил посадку, и Аналитик застыл в толпе встречающих, высматривая-своих новых соратников. Их описания, полученные шифрованной электронной почтой, были составлены в хорошо знакомом канцелярском стиле: «волосы светлые, с залысинами… уши оттопыренные» и т. д., и т. п. Почему-то при всех возможностях военной разведки просто прислать фотографии в цифровом формате оказалось непреодолимой технической проблемой. Но подобным вещам, происходящим в военных организациях, Аналитик перестал удивляться довольно давно и потому добросовестно высматривал лысого шпиона с ярко выраженной лопоухостью. На втором представителе карательного отряда — помоложе и пониже в звании — он решил не концентрировать силы и внимание, разумно рассудив, что в гораздо большей степени огребет неприятностей, если проворонит нового шефа. Он знал, что неприятности будут «по определению»: стиль Российской Армии всегда предполагал явление нового начальства в образе грозового облака, извергающего (на всякий случай) всевозможные громы и молнии на всех, попавших под командирскую руку. В данном же конкретном случае ситуация осложнялась еще и тем, что он — червь пузатый — не уберег двух старших товарищей от мученической смерти, дал гэбистам повод издать ехидный запрос по поводу необходимости помощи и вообще интеллигент. Последнее, по давней советской традиции, было в глазах военного начальства самым непростительным грехом. Как всегда, обстоятельства и причины случившихся конфузов никого бы не волновали, так как в ГРУ, нацеленном на конечный результат, бытовало твердое мнение, что крайний должен быть всегда, хотя бы ради того, чтобы было неповадно развозить сопли последующим поколениям суперменов. В общем, «бей своих, чтобы чужие боялись!».