И тут перед нами открылась поляна Райдана.

Может быть в ту ночь отмечался какой-то языческий праздник и поэтому полнолуние было каким-то особенным. Может быть Райдан был реинкарнацией кельтского друида или фракийской ведьмы. Не исключено, что я вовсе не обратила бы внимания на эту поляну, окажись на ней днем и одна. Вполне вероятно также, что я домыслила что-то, много лет возвращаясь в памяти к этой ночи. Все может быть. Но разве это имеет значение, для меня это абсолютно не важно.

Поляна Райдана была залита волшебным лунным светом. Отец Небо устремлялся вниз по лунной дорожке к матери Земле, и все когда-либо пребывавшие на ней, и все, кто пребудут, переливались в этом водопаде нескончаемым потоком человеческих образов. Этот свет обрушил на меня волну безмерного счастья. Не знаю, сколько времени я стояла так у кромки леса, затаив дыхание, потеряв от счастья дар речи, не решаясь шагнуть в это сияющее пространство, чтобы своим присутствием, сомнениями и неверием случайно не нарушить его гармонии, не осквернить его. Вся житейская суета и беды показались мне вдруг ничтожными и жалкими, и откуда-то изнутри прорвался неудержимый очистительный смех.

Меня вернуло к действительности прикосновение мокрой морды моего пастыря, нежно подталкивавшего меня войти, наконец, в этот лунный поток. Мы сели с ним рядом в центре поляны и долго вместе молчали. Слышно было только его тихое прерывистое дыхание. Могу поклясться, Райдан как и я улыбался. На этой космической поляне, стершей светом все различия и грани, мы являли собой единое целое. Не думая ни о чем, умиротворенная я сидела рядом с ним в тишине, пронизанной лунным светом. У меня не было ни имени, ни фамилии, ни профессии, ни пола, и принадлежала я никак не меньше, чем всей Вселенной. Я была просто Человеком Сидящим Рядом С Псом. Ни больше, ни меньше.

Когда луна зашла, Райдан поднялся и, не торопясь, повел меня назад к монастырю. Когда мы вернулись, уже светало, звонили к заутренне. Он проводил меня до ступенек постоялого двора и скрылся в ущельи.

В последующие дни я старалась не бравировать нашей дружбой пред теми, кто по-прежнему обходил Райдана стороной. Правда, на меня он больше не лаял, и теперь только я, помимо Любы, могла приблизиться к нему (может быть я заблуждаюсь, но мне показалось, что в то первое утро я перехватила ее заговорщический взгляд). Я хранила нашу тайну, уважая его право дружить с кем и когда ему вздумается. Разумеется, у меня появилась привилегия уходить спать, когда захочу. Он часто поджидал меня вечером у ворот, и мы отправлялись в горы на долгие ночные прогулки, но ни разу больше не были на той поляне (сама я бы ее ни за что не нашла, да мне и не хотелось идти туда без него).

Это потом я прочитала гору книг о магических линиях и энергетических узлах на поверхности Земли, о белой и черной магии, различных таинствах и реинкарнации, но никогда даже не пыталась связать это каким-то образом с Райданом и нашей ночью на поляне. Даже передать ощущения этой ночи словами стоило мне большого труда.

Не знаю, жив ли Райдан. Но пока жива я, будет жить мое воспоминание об этой ночи, пришедшейся на период, когда меня терзали сомнения, когда я тщетно пыталась найти себя, разгадать смысл жизни и свое предназначение, а мохнатый Пастырь просто ухватил меня за руку и отвел на свою поляну, где всю мою жалкую сущность, пусть ненадолго, выжгло волшебным светом.

Минувшие годы оставили множество отметин, своими надсадными звуками и запахами (подчас смрадом), приглушили в памяти эту ночь, но все равно в минуты грусти и отчаяния нет-нет да и блеснет она в памяти как отражение луны в колодце. До сих пор я сажусь иногда мысленно рядом с Райданом на космичeскую поляну, и тогда все мои никчемные заботы скукоживаются как медузы на солнце, а кокон мелких житейских проблем, едва не сомкнувшийся надо мной, сходит как змеиная кожа. Остается только разлитый по поляне кристально чистый свет и Пес рядом со мной.

РужицаРосич (1955–2016)

Все фото (включая фото на обложке) были сделаны лично автором книги и являются его собственностью.