– Я думала, что вы возьмете на себя всю эту бухгалтерию и будете заботиться о фунтах. Неужели я должна буду сама возиться с ними? Я ненавижу деньги.

– Я буду распоряжаться твоими деньгами до твоего совершеннолетия. Но ты должна знать, как управляют твоею собственностью, вникать в это, чтобы не зависеть от честности других людей.

– Господи, неужели я не могла бы положиться на вас, если б у меня были миллионы и биллионы! – воскликнула Роза, возмущенная этим предположением.

– Но я могу соблазниться, это иногда случается с опекунами. И тебе лучше следить за мной. А вместе с тем, ты выучишься сама вести свои дела, – ответил дядя Алек, внося новый расход в свою аккуратную расходную книгу.

Роза заглянула через дядино плечо, потом посмотрела на арифметическую путаницу, которая была в ее собственной книге, и сказала со вздохом:

– Дядя, у вас никогда не получается так, что после всех подсчетов денег оказывается больше, чем было вначале?

– Нет, дорогая. У меня, как правило, оказывается денег меньше, чем было вначале. А тебя смущает именно это?

– Да, это очень странно, но я никогда не могу свести концы с концами.

– Может быть, я смогу тебе помочь, – сдержанно сказал доктор Алек.

– Я думаю, что сможете, потому что если уж мне надо заниматься подсчетами, то я должна научиться делать это как следует. Но, пожалуйста, не смейтесь! Я знаю, что очень глупа; эта книга – просто мое отчаяние! Но что же мне делать, если я никогда не могла писать красиво.

И девочка нерешительно протянула дяде свою бухгалтерскую книгу.

Доктор Алек был так добр, что не засмеялся. Роза была ему за это искренне благодарна. Просмотрев ее записи, он сказал ласковым тоном:

– У тебя смешаны доллары и пенсы; может быть, если я разделю их, мы добьемся толку.

– Пожалуйста, сделайте это и покажите мне на новом листке, как я должна поступать, чтобы моя книжка была такой же чистой и аккуратной, как ваша.

Наблюдая, как дядя быстро приводил в порядок ее хаотичные записи, Роза решила немедленно приняться за первые четыре правила арифметики и хорошенько выучить дроби. И пока она не научится считать, как следует, она не прочтет ни одной волшебной сказки!

– Я богатая девочка, дядя? – вдруг спросила она, глядя на длинные колонки цифр.

– Скорее бедная, раз должна была занять девять пенсов.

– Это ваша вина, вы забыли мне выдать карманные деньги. А буду ли я богатой, когда вырасту?

– Боюсь, что будешь.

– А чего же вы боитесь, дядя?

– Слишком много денег – это плохо.

– Но ведь я могу их раздавать, вы же знаете; а это самое лучшее, на что может нам служить богатство, я думаю.

– Очень рад, что ты понимаешь это, потому что с твоим богатством можно сделать много добра, если знать как.

– Вы мне обязательно расскажете, как это делать. Когда я буду взрослой, мы откроем школу, где будем учить детей только самому нужному, но зато основательно; все дети будут питаться овсянкой, а у девочек талии будут не меньше метра в обхвате, – сказала Роза, и насмешливая улыбка пробежала по ее губам.

– Ты – дерзкая маленькая девочка. Ты напрасно смеешься надо мной. Мне еще никогда не приходилось воспитывать детей. Ты – мой первый опыт. Ничего, ничего, подождите, мисс, в следующий раз получите от меня самое горькое лекарство на свете!

– Я видела, что вы готовы рассмеяться, вот и рассмешила вас! Теперь я буду очень послушна, господин учитель, и хорошо приготовлю урок.

Доктор расхохотался, а Роза села и внимательно выслушала правила ведения счетов, которые она впоследствии никогда не забывала.

Когда счета за последний месяц были проверены, а новая страница аккуратно начата, дядя Алек вдруг попросил:

– Н у, а теперь почитай мне вслух, у меня устали глаза. Так приятно посидеть тут у огонька, когда на дворе идет дождь, а наверху тетушка Джейн изводит родственников нотациями.

Роза любила читать вслух и охотно прочла главу из романа Чарльза Диккенса «Жизнь и приключения Николаса Никльби», где мисс Кенуигс берет уроки французского языка. Роза очень старалась. Она боялась, что дядя будет ее критиковать, но надеялась, что читает хорошо. Чтение – это не счета или дроби, в которых она ничего не понимала.

– Продолжать, сэр? – спросила она, дочитав главу до конца.

– Если ты не устала, моя дорогая. Мне доставляет большое удовольствие слушать тебя, читаешь ты замечательно, – услышала девочка в ответ, и сердце ее наполнилось гордостью.

– В самом деле, дядя? Как я рада! Папа учил меня читать, и я читала ему целыми часами, но думала, что мое чтение доставляло ему удовольствие только потому, что он очень любил меня.

– И я тоже люблю тебя; но ты действительно замечательно читаешь. Это настоящий талант, который редко встречается и который я очень ценю. Сядь сюда, в это низкое кресло. Так тебе будет удобнее, тут светлее, да и я смогу дернуть тебя за локоны, если ты начнешь читать слишком быстро. Как я погляжу, ты станешь большим утешением своему старому дяде, моя дорогая.

Доктор посмотрел на нее с такой отеческой нежностью, что Роза почувствовала, что ей легко будет и любить дядю, и слушаться его. Ведь он так чудесно умел перемежать похвалу с выговором.

Не успели они закончить чтение второй главы, как услышали, что к крыльцу подали карету. Это означало, что тетя Джейн собирается уезжать. Прежде чем Роза успела пойти с ней попрощаться, тетушка сама появилась в дверях. Одетая в непромокаемый плащ, она походила на необычной высоты мумию, а очки ее блестели из-под шляпы, как глаза кошки.

– Я так и знала! Этого ребенка балуют до смерти и позволяют допоздна читать разные глупости. Я надеюсь, ты вполне сознаешь всю тяжесть ответственности, которую взял на себя, Алек, – сказала она с мрачным видом. Казалось, она была даже довольна тем, что воспитание девочки идет не так, как надо.

– Я полагаю, что имею о ней четкое представление, сестра Джейн, – ответил доктор Алек. Он смешно повел плечами и подмигнул племяннице.

– Как неприятно видеть, что такая большая девочка понапрасну теряет драгоценное время. Мои мальчики учились целый день, и я уверена, что Мэк до сих пор сидит за книгой, между тем как у тебя, наверное, не было ни одного урока с тех пор, как ты приехала сюда.

– У меня сегодня было пять уроков, тетя, – неожиданно возразила Роза.

– Очень рада слышать. И какие именно?

Роза перечислила скромно:

– Мореплавания, географии, грамматики, арифметики и умения обуздывать свой нрав.

– Странные уроки, однако. Хотела бы я знать, что ты почерпнула из этого замечательного сочетания.

В глазах Розы блеснула насмешка, когда она, взглянув на дядю, сказала: