Когда они Вернулись, Синтия вскинула брови, вопросительно взглянув на подругу, — но и только. Ей явно куда важнее было привлечь внимание Анри, чем узнать, о чем говорила с Джун «старая карга». Зато Софи, отойдя от дядюшки Бруно, озабоченно склонилась над прабабкой.

— Тебе плохо, бабуля? — с неподдельной заботой спросила она. — У тебя такой усталый вид.

Что-то случилось?

— Что могло случиться? — с легким раздражением буркнула старая дама.

— Должно быть, я слишком долго ходила, вот и все. И уймись, не то Джун подумает, будто это ее вина. — Графиня через силу улыбнулась. — Я показывала ей свои бесценные сокровища, только и всего.

Может быть, я ошибаюсь, но, по-моему, она от них в восторге.

Появление горничной, которая объявила, что стол накрыт, оборвало все разговоры, и Джун искренне обрадовалась, когда Софи вызвалась проводить ее.

— Дядюшка Бруно будет сопровождать бабулю, — сказала она. — А Синтия наверняка потребует, чтобы о ней позаботился папа.

Девушка зло поджала губы, и Джун, выходя из лоджии, обернулась в тот самый миг, когда Синтия и Анри вполголоса обменялись резкостями. Она вздрогнула и поспешно отвернулась, и тут Софи добавила:

— Знаете, вы совсем не такая, как Синтия.

Папа говорил, что вы — специалист по антиквариату. Это правда?

Хотя Джун обычно терпеть не могла разговоров о своей персоне, она почти обрадовалась болтовне Софи и охотно поддержала разговор.

Ужинали в комнате, которую графиня назвала «малой столовой», хотя слово «малый» ничуть .не подходило к этому просторному помещению.

Джун не решилась спросить, каковы же в этом доме другие столовые, — и так было ясно, что вилла построена с размахом.

Ужинали за большим круглым столом красного дерева, на стульях с высокими резными спинками, которые явно были сделаны больше для красоты, чем для удобства. Даже бра, в которых горели лампы в виде свечей, были необычными.., и Джун засомневалась, может ли обычный человек привыкнуть к жизни в таком доме.

Джун была не слишком голодна, возможно, поэтому ужин показался ей чересчур сытным, к тому же Анри, сидевший напротив, то и дело останавливал на ней пристальный взгляд. Хорошо, что Синтия сидит рядом с ним, думала Джун, по крайней мере, она не может разглядеть, куда он смотрит.

У самой Джун такого преимущества не было, и она чуть не подпрыгнула, когда Анри вдруг обратился к ней:

— Как тебе понравилось вино?

— О… — Жаркая кровь прилила к лицу Джун, и она поспешно наклонила голову, чтобы скрыть предательский румянец. — Я совсем не разбираюсь в винах, мсье. По-моему.., по-моему, очень приятное.

— Вам нравится? — спросила графиня, сидевшая справа от Джун. Той пришлось кивнуть. — Это хорошо. Только почему вы обращаетесь к моему внуку так официально? Насколько я поняла, вы с ним уже встречались, и не единожды.

Синтия резко вскинула голову и, явно заподозрив, что графиня дразнит ее, выдавила натужную улыбку.

— Пару раз, не больше, — поправила она напряженным голосом. — Ведь верно, Джун? Я бы не сказала, что вы с Анри.., друзья.

— Да, но… — начала графиня, готовая заспорить, но тут вмешался Анри.

— Думаю, Джун немного застенчива, — проворно вставил он, из чего Джун заключила, что Анри вовсе не склонен посвящать бабушку во все свои тайны. — Кстати, Софи, — ловко сменил он тему, — сегодня днем я видел Марселя. — Анри с добродушной насмешкой вскинул брови. — Он удивляется, почему ты ему не звонишь.

— Ой, папа…

— Марсель? — Наконец-то старая графиня отвлеклась от опасной темы. — Ты ведь не избегаешь Марселя, правда, милая?

Софи тяжко вздохнула, и Джун прониклась к ней искренним сочувствием.

— Нет, бабуля, но…

— И тем не менее он сказал твоему отцу, что ты ему не звонишь. — Старая дама нахмурилась. — В чем дело?

Софи вновь испустила тяжкий вздох, и на сей раз отец сжалился над ней.

— Наверное, Софи была так занята подготовкой к экзаменам, что ей некогда было звонить друзьям, — заметил он. Взгляд его снова впился в Джун, и на сей раз она нашла в себе силы не отвести глаз. — Моя дочь пользуется у сверстников большой популярностью, — лукаво посмеиваясь, пояснил Анри. — Видимо, она пошла не в меня.

— Да ну, Анри! — протянула Синтия, придвинувшись к нему и собственническим жестом положив руку на его плечо. — Ты же знаешь, Софи

— твоя копия. — Она провела по губам кончиком языка. — И перестань дразнить Джун.

Ей это не нравится. :

— Уверена, Джун может сама постоять за себя, — резко вмешалась графиня. — Думаю, пора подавать десерт. Распорядись, Анри.

На следующее утро Джун размышляла, надеть ей брюки или шорты, когда в дверь постучали.

Минувшим вечером она из предосторожности заперлась на ключ, но, хотя почти до рассвета пролежала без сна, никто ее так и не побеспокоил. И сейчас Джун торопливо натянула светло-зеленые шорты — их проще всего было застегнуть — и нервно окликнула:

— Кто там?!

— А ты кого ждешь? — огрызнулась Синтия, и Джун принялась отпирать, лихорадочно подыскивая подходящее объяснение.

— Я подумала, что это горничная, — сказала она первое, что пришло в голову. Затем взглянула на подругу — и озабоченно нахмурилась. — Господи, что случилось? На тебе лица нет!

— Ты зато свежа, как майская роза, — мрачно отозвалась Синтия и вошла в гостиную, прижимая к виску влажный платок. — Голова у меня трещит, что же еще? — Она злобно фыркнула. — Надо же, какое везение! Только у нас с Анри появился шанс побыть друг с другом, как я сама же все и испортила.

Джун сочувственно покачала головой.

— Я могу тебе чем-нибудь помочь?

— Можешь. — Синтия без сил рухнула в обитое бархатом кресло. — У тебя, часом, не найдется аспирина? Или парацетамола?

— Но разве.., тебе можно, глотать таблетки без консультации с врачом?

— А почему бы и нет?

— Ну… — Джун замялась. — Ты ведь.., в твоем положении, сама понимаешь…

— А-а, ясно. — Синтия обхватила голову руками. — Нет, мне надо что-нибудь принять, иначе я свихнусь от боли.

Джун обреченно вздохнула.

— Что ж, думаю, парацетамол тебе не повредит.

— Точно, не повредит! У тебя есть?

Джун кивнула и, уйдя в спальню, достала из косметички упаковку парацетамола.

— Воды принести? — спросила она.

— Само собой! — Синтия уже выдавливала на ладонь таблетки. — Боже, никогда в жизни больше не прикоснусь к красному вину!