в себе букой. Немного стеснялась незнакомых людей в компании, это да. Но любила и умела веселиться. Может быть, одевалась несколько странно для девушки, выбрав стиль унисекс и оверсайз, делающие из меня шкодливого подростка. Но только, чтобы не привлекать к округлившейся фигуре лишние мужские взгляды. О моих фобиях мало кто подозревал. Они жили внутри и не выходили на свет при скоплении народа. Я научилась сосуществовать с ними, стараясь как можно меньше времени проводить в одиночестве.

Печь давно потухла. Ночь накрыла мир беспросветной темнотой. По крайней мере, сквозь затянутое непонятно чем окно не проникало ни капли света. Говорить я уже устала. Вопросов мужчина больше не задавал. А спросить его, не спит ли он там уже, убаюканный моим монотонным рассказом, я не могла. Он так и не назвал своего имени.

Неожиданно мужчина застонал, и я услышала, как упало что-то тяжелое. И опять тишина. Я прислушалась, но кроме своего дыхания и мерного шума деревьев за окном, ничего не услышала.

Мысль о том, что он там просто умер, показалась мне чудовищно несправедливой. С одной стороны моим страхам придет конец. А с другой. Мне этот чело…оборотень ничего плохого не сделал. Даже заботился. Принес воду и мясо. Сижу тут вся такая, лелею и пестую свои страхи, не понимая главного: вот этот мужчина — единственный гарант моего выживания в этом мире. Не будет его и? Да я даже труп его из домика вытащить не смогу. Про собственную смерть от голода я уже прикидывала, пока шла по лесу. Мясо… Было единственной едой на сегодня. И на завтра, если останусь тут одна. Та часть, которая оставалась для него. Пусть и без соли и специй. И где он брал воду? Так что, страх, не страх, а проверить, насколько он там жив, придется.

— Эй! Э-эй! Вы там живы? — Мой голосок сейчас был больше похож на блеяние больного ягненка. Таким спящего мужика не проймешь. Я немного подумала, набрала в грудь побольше воздуха и что есть мочи заорала: «Рота! Па-адъем!» Вот, что пришло в голову, то и заорала. Смеяться надо мной все равно некому, потому что ответом мне была тишина. Встать и отойти от кровати жутковато. А в полной темноте еще и небезопасно. Насколько смогла, определилась с направлением, вспоминая все, что касалось расположения кровати, двери и стола. Видимо ошиблась, потому, что через несколько шагов наткнулась на стену. Пошарила руками слева и справа от себя — все та же стена. Двинулась вопреки собственному решению влево. По ощущениям под руку попал косяк, а за ним и дверь.

За дверью было не так уж и темно.Дорогие читатели. Я рада, что вы вместе со мной переживаете за героев  этой истории.Очень жду обратную связь. Ваши комментарии — главный стимул моей работы. И главный двигатель развития отношений Милорады и Элройда.

Глава 16.

Где-то за верхушками деревьев все еще ярко светила луна. А с другой стороны небо светлело в лучах восходящего солнца. Я вдруг подумала, что ночное небо этого мира вижу впервые. Но разглядывать звезды и созвездия времени не было. С благодарностью глянула на светлеющее небо. Его света мне теперь хватит, чтобы найти дрова и попытаться разжечь огонь. Опыта в таких делах было не особо много, но пару походов на природе с ночевкой я испытала, и отличить сухое полено от живого дерева могу.

К счастью, дрова лежали аккуратной кучкой почти рядом с крыльцом. Сбежала с лесенки и собрала несколько штук. Если что, буду отбиваться от мужика поленом. Я все еще надеялась, что тот крепко спит, и мой вопль просто не услышал.

Дверь за собой закрывать не стала. Света теперь хватало, чтобы различать предметы в комнате.  Да и саму печь вполне можно было разглядеть.

Дрова-то я принесла. И даже достала еще теплый котелок из печи, чтобы не пролить ненароком. А вот чем я их разожгу? На кухне, где работала, камин разжигали обычно близнецы. Как они это делали, я не обращала внимания. Вот и зря. Искать в темноте спички — занятие так себе. Да и есть ли в этом мире спички? Светильники в доме зажигались как-то сами… Здесь таких, похоже, не было.

Нащупала на поленьях торчащие в сторону щепочки. И полезла в золу искать угольки. Одному живому обрадовалась больше, чем голодный куску хлеба. Едва разгоревшийся огонек пестовала, как коллекционер хрупкий раритет, попавший в его коллекцию. Но своего добилась. Огонек оказался вполне жизнеспособным и весьма прожорливым. Быстро вырос и вгрызался уже в приличного размера полено, освещая мне пространство.Следующая глава платная. Если Вас не устраивает цена, но Вы непременно хотите прочесть книгу до конца, подпишитесь на автора, отложите книгу в библиотеку. Вам обязательно придет уведомление о скидке, когда она будет назначена.

То, что лежащий на полу в неудобной позе мужчина не спит, было видно с первого взгляда.  А вот насколько жив? На расстоянии и не понять. Предстояло самое страшное. Подойти и проверить пульс. Сглотнув ставшую резко вязкой слюну, я осторожно приблизилась к телу, стараясь не шуметь и не падать в обморок прямо в его объятья. Почему-то картина, что он проснется, обнимая бесчувственную меня, показалась мне смешной. Говорят, юмор убивает страх?  Правильно говорят. Почти. Скорее отправляет его в бессрочный нокаут. Пульс был. Слабый, но сердце внутри этого тела билось. А вот дыхание было едва слышным. А кожа даже через ткань моего платья была очень горячей. Даже, если этот мужчина — оборотень, и нормальная температура его тела выше принятой в земной медицине для людей.

Оставлять его лежащим вниз лицом, с неестественно вывернутой рукой, зацепившейся рукавом за угол стола, было точно нельзя. По логике, его бы на кровать переложить. Но из меня тягач не выйдет даже в примерном приближении. Проще кровать принести сюда. И то, не факт, что сдвину с места. А вообще, о чем я? Чтобы его просто переложить в более удобную позу, мне нужно будет двигать непослушное тяжелое тело. Это не пульс пощупать через накинутый на запястье кусок разорванного подола. Тут я не смогу контролировать процесс. Вспомнила, какую боль получаю от простых прикосновений, и нервно поежилась.

А потом отругала себя.