– Ага, – оживился Грязнов. – Ну и как же будут действовать ваши «квадратные и лохматые», «тощие и вытянутые»?

– Из Москвы бежать не будут. Но и в центре сидеть не станут. С большей долей вероятности, нежели предпринимая какие-то другие действия, будут проводить время в пивных и барах, в пригороде. От полудня и по крайней мере до наступления темноты. Будут искать ночлег именно таким образом.

Грязнов и Комиссаров, не сговариваясь, скептически покачали головами.

– Какой же ночлег в баре?

Алина слегка покраснела и не успела ответить, потому что в этот момент ворвался Дятел и поднял большой палец правой руки:

– Вячеслав Иваныч, он наш! Нашли. Местные менты, подмосковные, помогли.

У Комиссарова отвисла челюсть. А Грязнов просто сказал:

– Блестящая работа.

Дятел, не знавший, что это относится целиком к Алине и реализации ее фантастического прогноза, просто просиял.

– Он подцепил девицу в баре. На Николиной Горе. Официантку.

– Молодец парень! – не удержался Грязнов и от похвалы в его адрес.

– Чего – молодец? – удивился Дятел.

– Да это ты, ты молодец, оперативно сработал, давай дальше.

– Да нечего дальше. Потом она отпросилась с работы и забрала его домой. Около двух часов назад.

– Надо немедленно выяснить, кто ее соседи. Что за дом и кто в нем живет.

– Уже. На полкилометра кругом – никаких соседей. А дом этот – академика из НИИ Курчатова. Дамочка его только сторожит.

– Отлично. Ничего не предпринимать, пока мы не приедем рано утром. Будем брать тепленьким из постели. Всем переодеться в самые ветхие шмотки. У нас в МУРе есть секонд-хенд, американские копы целый контейнер притаранили. Одежда, джинсы старые и прочая мура. Мура для МУРа.

– Ну вот и для меня работенка найдется, – удовлетворенно отметил Федор.

Сказано – сделано.

В 5.35 утра в двух кварталах от дома академика из НИИ им. Курчатова, вычисленного пронырливым участковым, остановился неприметный «пазик». Из него вышли три человека и разбрелись в разные стороны. Все они смахивали на бомжей и никаких подозрений у случайного или намеренного свидетеля вызвать не могли. За исключением того, что бомжи не ездят на машинах. Ну а если автостопом? Нет, все-таки вряд ли. Тем более что это были Грязнов со товарищи. Алина осталась в салоне. Все члены «группы обхвата» были радиофицированы, и Алина, находясь в машине, тоже могла слышать их переговоры.

Николина Гора, элитный дачный поселок, если и не отличалась особо целебным воздухом – все-таки почти Москва, – то по крайней мере свято хранила свое основное богатство – тишину. Лишь изредка робко покаркивали вороны, словно проверяя, насколько громко будут звучать их голоса.

Небо было совершенно чистое, но сероватое. И еще – очень свежо, все-таки всего лишь половина шестого утра.

Комиссаров подумал, что в его работе это самый главный плюс – необходимость и возможность ранних подъемов…

Итак, два «пьянчуги» враскачку переходили дорогу. Один из них поднял по дороге валяющийся штакетник. Другой, двигающийся вихляющей походкой, неожиданно произнес:

– Не забывай, что ты под градусом. Держись за меня, алкаш несчастный.

– Понял.

– И еще. Правило Комиссарова номер один не забыл?

– «Играй по правилам, и все останутся в живых».

– Годится. Ну ладно… Что-то мне домишко смутно напоминает, – пробормотал Комиссаров.

Двое стояли у окон.

– Тут есть черный ход? В любом случае нас подстраховывают с другой стороны улицы. – Группа спецназа МВД дислоцировалась за двадцать минут до приезда Грязнова.

Особенно не размышляя, ногой высадив дверь, Комиссаров ринулся вовнутрь.

Боковым зрением он ощутил, как из спальни метнулась длинная тень. Вот только куда?

– Лежать! – орал Грязнов, врываясь в дом и стаскивая с постели на пол молодую женщину в пижаме со слониками. – Ложись сюда! Не двигаться. Руки вверх! Руки подними!

– Я здесь ни при чем! Я здесь ни при чем! – не переставая верещала женщина.

– Что-то мне домишко смутно напоминает, – бормотал Комиссаров, включая свет.

В соседней комнате раздался стук, шум, какая-то возня и, наконец, незнакомый голос завопил:

– У меня заложник. У меня ваш парень, ваш парень у меня, слышите? И теперь я сматываюсь! Ваш парень со мной, и он заложник, вы уроды! И я ему выпущу мозги, если не дадите уйти!

Все это время женщина скулила не переставая.

– Лежать молча! – коротко рявкнул Грязнов, и она заткнулась.

– Мы можем договориться, – не слишком успокаивающим тоном заверил Комиссаров.

На что же все-таки похож этот домишко?… Фу ты, черт, что за ерунда. И тут Комиссаров вспомнил! Дача знакомого чиновника из ФСБ. Можно было бы подумать, что не туда и попал, когда бы тот дом не находился в Зеленограде. Но фасад, планировка прихожей, гостиная – один в один. Помнится, там из кухни было два выхода – в гостиную и в душевую. А душевая… Вот черт, да в нее же можно забраться с улицы. Комиссаров выскочил из дома.

– Эй, вы там, слышите? – орал тем временем мужик. – Мне нужна эта… дайте мне… – Похоже было, что он еще не решил, что именно потребовать. – Дайте мне машину. Машину! Машину мне!!!

А вертолет не желаешь? Комиссаров, ступая с пятки на носок, вышел через кухню и чуть не столкнулся с преступником. Перед ним был широкий затылок сбежавшего заключенного. Отъявленного убийцы. Взявшего в заложники молодого парня, напарника и друга Комиссарова.

Комиссаров быстро поднял руку и положил палец на крючок.

Зек, каким-то звериным чутьем ощутив дуновение воздуха у себя за спиной, резко повернулся, заслонился заложником и выбросил вперед руку с укороченным «калашниковым».

Комиссаров два раза подряд нажал на спуск.

Прозвучали два быстрых выстрела.

Интересно было бы, если бы не прозвучали, пронеслось у него в голове.

Беглый зек, бессмысленно открыв рот, грохнулся на пол, подминая под себя Дятла. Члены «группы обхвата» бросились ему на помощь.

Комиссаров посмотрел на мертвого зека Федоренко и пошел прочь. К машине.

Грязнов посмотрел ему вслед и увидел, как через пару шагов Комиссаров нашарил в кармане плоскую маленькую фляжку и сделал из нее пару глотков. Вот теперь он был вылитый бомж.

Он уже видел свое лицо в газетах и по телевидению. Его показали миллионам людей и назвали убийцей и негодяем. А разве это не так, спросил он себя, разве не ты сам во всем виноват? Разве не ты – причина смерти Марины? Разве не ты – приговоренный преступник? Разве не ты с остервенением борешься за свою постылую жизнь и ненужную свободу? Разве не ты убьешь всякого, кто попытается встать на твоем пути?