сохрани взять что-нибудь от разбойников, которые грабят погибающих, но море выбрасывает разную разность на берег, а нужда учит из малого делать многое… К счастью для нас, никто не обращает на нас внимания. Когда губернатор в духе или в отъезде, я спускаюсь вниз, в долину. Когда он сердит, мы скрываемся в нашем «гнезде». Когда наступает «сонное время», приходится поневоле всем уходить в подводный замок. Я должен был решиться на это ради девочек, которые страдали, проводя целые недели на этой высоте. Для девочек я все готов перенести. Их отец поручил их мне, умирая, просьба умирающего священна. Не так ли, товарищи?

Я редко слышал что-нибудь более трогательное, чем простая история этого старика и этих очаровательных детей. Надо было слышать, как они рассказывали о самоотвержении своего «дедушки» на своем наречии, похожем на щебетанье чужеземных птичек. Надо было видеть их блестящие глазки, с безграничной любовью глядящие на старика, заменившего отца, мать, няньку, и общество, и родину осиротелым девочкам, чтобы понять, что даже черствые сердца разбойников не могли устоять против прелести этих невинных существ; что касается туземцев (если на острове существовали дикари малайского племени), то они, наверно, должны были принять эти прелестные, воздушные фигурки за неземные создания, а их старого пестуна — за волшебника и колдуна. Цивилизованных же подданных губернатора (если разбойники заслуживали это название), конечно, не могли пугать беззащитные девочки. Остров был достаточно велик для того, чтобы они могли целыми месяцами не попадаться на глаза тем, с кем не желали встретиться.

Во всем, что рассказывал нам почтенный старик, мне оставался непонятным только один пункт: упоминание о каком-то подводном замке, в котором якобы укрывались обитатели острова во время таинственного «сонного времени». Признаюсь, это название немало заинтриговало меня. Я никак не мог понять, что хотел сказать Оклер. Возможность действительного существования какого-нибудь подводного жилища я, понятно, не мог допустить и предполагал, что старик просто-напросто не умел найти слов для объяснения своей настоящей мысли.

Во время завтрака, к которому прибавилась прекрасно зажаренная с перцем и пряностями задняя нога дикой козы, я пробовал расспросить девушек, но как ни мило болтали они, все же их знание английских выражений было так невелико, что нам нелегко было объясняться без переводчика. Тем не менее я заговорил со старшей сестрой, которая присела около меня, очищая своими маленькими ручками великолепный ананас.

— Нравится ли вам этот остров, мисс Розамунда? Довольны ли вы вашей здешней жизнью?

Она отвечала без всякого жеманства, просто и естественно:

— В солнечные месяцы очень довольна… Но уж, конечно, не в сонное время. Ах, это ужасное время. Надеюсь, вы уедете отсюда раньше его наступления? — спросила она.

— Право, не знаю, как ответить вам, мисс Розамунда. Наш отъезд зависит не от нас самих, а от возвращения нашего судна. Мой старший помощник увел его в открытое море, чтобы не быть выброшенным бурей на береговые скалы, и я не знаю, когда он найдет возможным вернуться за нами. Но предположим даже, что это возвращение замедлится и что так называемое сонное время наступит раньше нашего отъезда… Объясните мне, мисс Розамунда, чем оно может повредить нам?

— Ради Бога, не предполагайте этого, капитан!.. Вы должны покинуть остров раньше наступления сонного времени. Иначе вы погибли! Мы — другое дело… Мы проводим это время в подводном замке, но туда не пускают никого чужого! Губернатор никогда не потерпел бы этого. Здесь же, на острове, все засыпает смертельным сном, и вам не избегнуть этой участи, если вы не уедете вовремя. Ради Бога, уезжайте, мистер Бэгг, уезжайте поскорей!

Девушка повторяла ту же нелепицу, которой угощал нас ее старый воспитатель. Как мог поверить ей моряк, знакомый с климатическими условиями большинства островов Тихого океана? Времена, когда путешественники пугали таинственными опасностями невежественную публику, давно миновали. Мне невольно захотелось улыбнуться, видя ужас, отразившийся на лицах всех трех девушек при упоминании о каком-то сонном времени.

— Я надеюсь, мисс Розамунда, что успею уехать благополучно до наступления этого странного времени, которого вы так боитесь, хотя признаюсь, сам не очень-то беспокоюсь о том, солнечные ли месяцы будут царить на берегу или так называемое сонное время, если меня призовет обратно долг — священная обязанность. Скажите мне, знакомы ли вы с мистрис Кчерни? — спросил я после короткого колебания.

Она утвердительно кивнула своей хорошенькой головкой.

— О да, я ее видела много раз! В солнечные месяцы она живет на берегу, а в сонное время в подводном замке, только никто не знает, в которой его части! Она — жена губернатора, но я давно замечаю, что она, должно быть, очень несчастна. Если вы ее друг, то вы должны помочь ей. Это было бы очень благородно с вашей стороны, мистер Бэгг. Ведь вы знаете, что она несчастна? Не правда ли?

Увы, я слишком хорошо знал не только несчастья моей бедной мисс Руфь, но и их причину. Желая, однако, выпытать мнение малютки, я не высказал своих предположений.

— Как может быть несчастна леди, живущая в роскоши, с молодым и любимым мужем? — проговорил я, стараясь казаться равнодушным. Но мисс Розамунду не так легко было обмануть, как я думал. Ее детское личико приняло выражение очаровательного лукавства, и она шутливо погрозила мне пальчиком.

— О, как нехорошо говорить неправду, капитан Бэгг! Какой это большой грех. Вы прекрасно знаете, что мистрис Кчерни очень несчастна. Оттого-то вы и приехали сюда. Вы хотите помочь ей. Я прекрасно все это знаю. Я многое знаю, капитан, и вы напрасно притворяетесь передо мной!

— Быть может, вы и правы, мисс Розамунда, — отвечал я, слегка сконфуженный. — И уж конечно не из недоверия к вам я умолчал о своих намерениях. Быть может, я расскажу их вам очень скоро и даже попрошу вашей помощи. Но покуда расскажите мне что-нибудь о губернаторе. Что он за человек? Я уверен, что вы можете сообщить мне о нем много интересного!

Она отрицательно покачала головой.

— Опять вы шутите, мистер Бэгг! Вы прекрасно знаете, что я не могу вам рассказать ничего, чего вы сами бы не знали. Какой человек губернатор? Да кто же это может знать наверное? И не все ли