– Ты ее исполнил, – тихо сказала она. – Не твоя вина, что мечта оказалась не такой, как мне представлялось. Именно это я и пытаюсь тебе сказать.

Она протянула руку и коснулась моего запястья. Черт, им стоило бы сделать столики поуже, некстати подумал я. Тоже мне интимная обстановка, для того чтобы проделать эту операцию, Карине пришлось наклониться вперед и даже чуть привстать. Впрочем, нет худа без добра: вырез ее коктейльного платья при этом довольно щедро открыл вид на ее прекрасную грудь.

Мой внутренний циник заметил, что это очень странно – несмотря на то что в интимных вещах у нас, кажется, уже не осталось никаких секретов, этот вид меня волновал, вполне по-мужски. Впрочем, уже не так, как раньше, то есть по-другому. Я знал, что сегодня ночью смогу ласкать эту грудь, и мое воображение возбуждалось скорее предвкушением этого, чем чем-то еще.

– Наши мечты не всегда оказываются тем, что мы ожидаем, – сказала она, понизив голос, будто это был какой-то секрет, – и совершенно не важно почему. Может, дело даже в нас самих. Конечно, я порой чувствую себя здесь как ребенок, который увидел обгоревшие развалины Диснейленда. Но…

Она замолчала, а я представил себе обгоревший Диснейленд, почему-то под завесой тумана, вроде того, какой бывает в фильмах ужасов. Периодически образность мышления Карины меня восхищала – как та кошечка-осень из самого первого прочитанного мной поста.

– Но даже развалины Диснейленда могут быть прекрасны, а, при должной фантазии, заброшенные аттракционы столь же увлекательны, как и открытые. Особенно если учесть то, как меня раздражают клоуны и ряженые аниматоры.

Карина улыбнулась… я видел на витрине книжного, в который мы заходили еще в Москве, на Новом Арбате, книгу «Пятьдесят оттенков серого». Не знаю, о чем эта книга, и, если честно, мне трудно представить увлекательный роман с таким названием, но с тех пор я стал замечать оттенки буквально во всем. И у улыбки Карины этих оттенков насчитывалось многим больше, чем пятьдесят. Она была одновременно робкой и вместе с тем… отважной, что ли, потому что именно отвага нужна для того, чтобы выразить мнение, отличное от мнения окружающих. Карина действительно оказалась «не такой», не похожей на других, и иногда я даже думал – уж не это ли и заставило меня ее полюбить? Что такое красота, что такое привлекательность? Может ли массовое, штампованное, одинаковое быть привлекательным? До Карины мне, честно говоря, становилось скучно с женщинами уже на втором-третьем свидании. Кажется, это было взаимно – ни с кем из тех, с кем я встречался до нее, я не расходился со скандалом, но ни к кому не желал вернуться, и никто не желал вернуться ко мне.

А Карина… один раз мне приснилось, что мы расстаемся, и я проснулся буквально в холодном поту. Потом вспомнил этот кошмар наяву – и испугался еще больше. Я ни за что не признался бы ей в этом, но я стал от нее зависим, как диабетик от дозы инсулина.

Надо сказать ей, что я ее люблю. Здесь – и прямо сейчас.

– Понимаешь, – продолжила она, – я не увидела того Парижа, о котором мечтала, это правда. Но это не важно. С тобой, Сережа, даже прогулка по промзоне может показаться занимательной экскурсией. Ты знаешь, я не ожидала ничего хорошего от нашего общения. Мне казалось, что люди твоей профессии слишком унылые, понимаешь?

– Нет, – откровенно сказал я. – Разве программист может быть унылым? Мы создаем нечто живое, ведь написанный нами код – это программа, и она оживает, если ее запустить. А «Мы» – вообще целый мир…

Она опять улыбалась, ласково, но как-то… как взрослый при виде ребенка, серьезно повествующего о каком-то своем детском «открытии». Потом опять потянулась и приложила мне палец к губам.

– Я уже поняла, – ответила она. – Уже очень давно поняла, сразу как познакомилась с тобой, Сережа. Вот потому-то я и говорю, что в жизни не встречала человека интереснее тебя.

Она слегка пригубила вино.

– Все-таки мы, женщины, очень странные. Мы ищем ярких и успешных, но на самом деле каждой из нас нужен только тот, с кем бы ей было интересно. Потом те, кто нашел своего «успешного», жалуются на несусветную скуку… сами виноваты. Как те сороки, которые тырили бриллианты с ювелирной фабрики… на кой сороке бриллиант?

– Погоди, – сказал я, – то есть меня ты считаешь тусклым и неуспешным?

Она посмотрела на меня удивленно и, кажется, даже немного испуганно:

– Почему ты так решил?

– Потому, что я тебе нужен только как интересный чувак, – продолжал я, стараясь сохранять покер фейс, чтобы она не поняла, что я шучу. С другой стороны, мне было интересно, что она на это скажет. Хотя то, что она уже сказала, мне решительно нравилось.

Я ведь был, по моим меркам, чертовски богат – и не только по моим меркам, пожалуй, долларовые миллионеры не на каждом шагу встречаются даже в Дефолт-сити. Да и известен – пару раз я даже появлялся на страницах глянца, а специализированным изданиям интервью давал довольно регулярно. Конечно, не Бред Питт и даже не Джонни Депп, но…

– Ну что ты, – ответила она серьезно. – Не только поэтому. Ты еще прекрасный фотограф. И тяжелые чемоданы носить умеешь. И с высоких полок что-нибудь можешь достать без табуретки…

Кажется, я все-таки не сохранил покер фейса и даже на какой-то миг решил, что она говорит совершенно серьезно…

Конечно, она шутила. И рассмеялись мы в унисон. Четверо японцев за соседним столиком уставились на нас с непониманием. За другим столиком рядом с нами сидели три араба, и на их бурное обсуждение чего-то на языке Мухаммеда и саудовских принцев наше веселье не повлияло.

В блогах я часто натыкался на фразу, что по-настоящему близкими людьми являются те, с кем ты можешь валять дурака. Раньше я думал, что это всего лишь очередная сентиментальная глупость из серии «меня трудно найти, легко потерять и невозможно забыть», прямо как правый носок. Но теперь я убедился – иногда то, что кажется нам совершенно банальным, оказывается непреложной истиной.

Сергей Аникеев загрузил 27 фотографий 3 мая 05:15

Сергей Аникеев.

7 мая 05:25

Внезапно открыл для себя новое хобби – фотографию. Оказывается, я неплохой фотограф. Вот зацените – результат выложил постом выше.

Конечно, у меня идеальная модель, да и антураж располагающий. Но, как я уже говорил, «Париж сильно изменился за лето», а я перфекционист. Никогда не думал, что так сложно подобрать пейзаж, не обезображенный людьми. Даже в Париже. Особенно в Париже.

Но фотки получились – просто класс, и, как мне кажется, я все-таки поймал атмосферу романтики, за которую, собственно, всегда и ценили город-на-Сене. Жаль, что Карина некоторые планы не одобрила. Местами даже вандализм бывает милым (смотрим фото номер три), хотя это, конечно, ересь и вообще. Но получилось романтичненько, не правда ли?