загнало меня в какой-то этический тупик.

Да, нельзя отрицать: я не хотела бы стирать им память. Точнее, я не хочу убирать из памяти родных СЕБЯ. Может быть я живу отчасти только потому, что они помнят обо мне... Уничтожить память родным — больно для меня самой. Мне ведь хочется знать, что они помнят, что я для них — была. И одновременно я не хочу, чтобы они страдали.

Это просто эгоизм?

Я попыталась поставить себя на место мамы, папы... Я хочу, чтобы мне стерли память? Хочу забыть их, чтобы не скучать, не страдать?

А КТО ТЫ БУДЕШЬ БЕЗ ПАМЯТИ? БЕЗ СТРАДАНИЙ, БЕЗ СВОЕГО ОПЫТА, ЭТО ТОЧНО БУДЕШЬ ТЫ?

Я...я... не уверена.

ХОРОШО. ДОПУСТИМ, У ТЕБЯ БЫЛ РЕБЕНОК. ДОПУСТИМ УЖАСНОЕ: ОН ПОГИБ, ПРОПАЛ. ТЫ ХОЧЕШЬ СТЕРЕТЬ ПАМЯТЬ О НЕМ, ЧТОБЫ НЕ СТРАДАТЬ?

Н-н-ет... Н-н-е знаю... Я не могу представить это...

ЛАДНО! АРИАС, РЕАЛЬНЫЙ ПРИМЕР! ХОЧЕШЬ СТЕРЕТЬ ВОСПОМИНАНИЯ О НЕМ? ЧТОБЫ УШЛА БОЛЬ? ЗАБЫТЬ ЕГО, БУДТО ЕГО И НЕ БЫЛО, ХОЧЕШЬ?

Я застыла, глядя в зеркало.

Слезы потекли по лицу.

Если бы он... Если бы я его не...

ХВАТИТ! НЕ ОБМАНЫВАЙ СЕБЯ!

Хорошо... Не буду врать. Если бы я ненавидела его, конечно, да. Стерла бы подонка, наверное... А раз я... раз я, кажется, влюбилась, нет. Ни за что... Я не хочу этого. Я НЕ ХОЧУ ЗАБЫВАТЬ ХОРОШЕЕ, ПУСТЬ ДЛЯ ЭТОГО ПРИХОДИТСЯ И ПОМНИТЬ О ПЛОХОМ!!! КАТЕГОРИЧЕСКИ, СОВЕРШЕННО БЕЗ УСЛОВИЙ — НЕ ХОЧУ! МНЕ БОЛЬНО, ДА, БОЛЬНО! НО Я НЕ ХОЧУ ЗАБЫВАТЬ ЕГО ПОЦЕЛУИ!

Глядя на себя в зеркало, опять зашлась истерическим смехом.

Чуть не согласилась... Да как я могла подумать о том, чтобы родители хотели стереть воспоминания обо мне?! Лишить их памяти о счастливых моментах, связанных со мной? С лучшими намерениями уничтожить то самое ценное, что они держат в душе? Поддаться слабости и вместе с памятью уничтожить частичку человека? Убить любовь?! Это равносильно тому, чтобы обокрасть! Украсть опыт, счастье, боль, часы, годы, ЖИЗНЬ...!

...чертовы волшебники с их сладкими речами. Нет, однозначно, нет.

***

Порыв сильного ветра над пропастью заставил Ариаса покачнуться.

Он вопросительно нахмурился.

— Поясни, свою мысль, дядя, умоляю. Моего немагического ума не хватает на осознание фразы «уберу печаль»... Означает ли это, что ты хочешь развлечь милашку? Покажешь фокусы? Устроишь фейерверк? — Ариас хохотнул, скрывая напряжение.

Дядя благодушно улыбнулся и опять посмотрел в окно.

— Чтобы управлять Сосудом в текущем состоянии, тебе придется залечить его, вновь завоевать доверие, а это ох как непросто. Гораздо труднее, чем было. Девочка осторожна и не глупа, думаю, это ты понял.

— Относительно осторожна, относительно не глупа, — с улыбкой заметил Змей. — Я справлялся до этого и справлюсь сейчас. Позволишь доказать?

— ...а если я воспользуюсь Силой, уберу тебя из ее памяти, будет проще, гораздо проще, — маг продолжал, не обращая внимание на явную готовность Ариаса к действиям. — Сердечко ее будет готово верить, а тебе — будет легче произвести впечатление, удерживаясь в необходимых для работы рамках. К тому же это милосердно, согласись.

— То есть мне придется знакомиться с ней заново? — Ариас сморщил нос, выражая неудовольствие.

— Именно так, — спокойно кивнул маг.

— Заново производить впечатление? Заново... Ох, дядя, — хмыкнул Ариас. — Мне не по душе эти магические фокусы. Я предпочел бы оставить всё как есть. У меня, разумеется, есть надежный план. Я готов предоставить тебе рабочий Сосуд... Назови срок. Когда ты хочешь?

— Понимаю, золотой, — мягко сказал маг, не отвечая на вопрос. — Будут некоторые неудобства, увы. Но я всё же настаиваю на этом условии.

Ариас задумчиво прикрыл глаза, вращая на пальцах невесть откуда появившийся нож.

— Если ты против, как я могу тебе противиться? — продолжил Кирел, наблюдая за летающим между пальцев лезвием. — Однако, мне видится, это наилучшим вариантом, надежным компромиссом для нас обоих. Иначе, я, пожалуй, усомнюсь, а усомнившись... не буду рекомендовать роду магов признавать твое право собственности на Сосуд. И мы вплотную займемся выяснением это права к взаимному неудовольствию. Кто знает, к чему может привести противостояние? Пойми меня правильно, я совершенно не хочу этого, но вынужден блюсти интересы рода, не меньше, чем ты.

В словах мага предупреждающим колокольчиком прозвенела сталь.

Ариас молчал, явно размышляя.

— Или мое предложение тебе не по нраву? Может тебе ценна ее память о тебе? Может ты хочешь отчего-то оставить все как есть?

— Ну что ты, дядя, — певуче зазвучал голос племянника. — Я всего лишь задаю вопросы и размышляю над вариантами. Взвешиваю. Ты должен признать, что мои сомнения не беспочвенны. Новая память — это тоже время и сложности.

— Полного удовлетворения договором не будет, когда есть компромисс. Ты должен признать, что мое предложение милосердно, логично и выгодно всем сторонам, в том числе и Лисе, — парировал Кирел.

— Разве что слегка не этично, — со смешком заметил Змей.

— Разве что слегка, — улыбнулся маг. — Но когда нас это останавливало? Итак, мой золотой... Договорились?

«Выиграл и тут же проиграл», — понял Ариас. Верховный поверил, но подстраховался. Конец пути. Эта партия уже закончена. Соперники сложили оружие. Победа со вкусом поражения. Ничья.

— Договорились, — вежливо кивнул Ариас, и Верховный маг в тот же миг щелкнул пальцами.

Щелчок. Теперь Змей проследил за пальцами мага. Ничего в его безмятежном лице не дрогнуло. Кирел, опять внимательно наблюдая за племянником, одобрительно улыбнулся.

— Готово. Можешь начинать знакомиться с Лисой заново, мальчик. Об ином договоримся отдельно, — маг весело мигнул глазами и мгновенно исчез.

Ариас тоже улыбнулся. С той же застывшей на губах улыбкой сорвал бутон, цветущий на подоконнике, поднес его к носу, вдыхая аромат, и зажмурился, до хруста стискивая зубы.

Один щелчок пальцами и нет больше печали в глазах Лисы. В ней нет больше воспоминаний о его промахах, жестоких словах, нет режущей острой боли в груди. Нет воспоминаний ни о чем. Ни плохих, ни хороших.

Нет боли. И любви... тоже нет.

«Дядя сказал, что она полюбила...

Теперь всё. Она даже не узнает меня».

С пальцев Ариаса, с силой сжавшихся на лезвии ножа, на каменный пол часто закапали бордовые капли крови.

Кап.

Кап.

Кап.

«Где она?!», — словно молнией пронзило висок. Высший Змей стрелой метнулся к лестнице.

***

Решить вопрос с памятью стало облегчением. Просто камень с души!

Родные будут помнить меня, а я буду помнить их. Эта ниточка протянется сквозь миры и, может быть, они почувствуют, что у меня все в порядке, может быть смогут жить и надеяться, что их Алиса жива и здорова... Мое тело ведь не найдут, его нет в том мире. Надежда будет всегда.

Теперь стоит понять, что делать со следующей проблемой. Каким-то образом хитрый змеиный род нашел способ присвоить меня себе. Чего от них ожидать? Я не встречала ни одного Змея, но логика подсказывает, что раз меня так беззастенчиво заполучили, то будут эксплуатировать в хвост и в гриву без всяких условий.

Может быть, Верховный разберется с ними... А может и нет.

— Ну-с, чем займемся, уважаемый Сосуд? Будем сидеть и тихо ждать решения великородных? — тихо спросила я у самой себя и невесело усмехнулась.

Не знаю, как быть. Посоветоваться бы с кем-нибудь знающим и независимым... Глядя на пламя магического огня, вьющееся передо мной на белой колонне, я прикусила губы, соображая, и тут же подпрыгнула.

А ведь одна кудрявая карта у меня ещё не разыграна!