основания, свинцового цвета на вершине, он стояла молча, неподвижно, отказываясь выдать секрет, который ему доверили паровая машина и стеклянное колесо. Прошло пять минут, десять; все еще двигатель продолжал свое устойчивое, механическое движение, неумолимое, как машина судьбы, все еще вращалось колесо, и все еще сосуд, огромный резервуар, в который вливался этот поток энергии, стоял неизменным и бесстрастным, как Сфинкс. Мой спутник тоже не отрывался от картины, по-прежнему стоя на коленях возле меня и приковав взгляд к отверстию от шнека. Пока я смотрел, казалось, прошли века. Все было таким неизменным, таким спокойным, таким механическим, что это становилось невыносимым. Я поднялся на ноги. Я посмотрел на звезды. Они тоже были спокойными, механическими, медленно вращающимися. Все, сверху и снизу, казалось, было связано, чтобы действовать в унисон, чтобы удержать эту идею в моей голове. Я снова опустился к отверстию. Ах! Там произошла перемена. Мужчина встал. Он снова посмотрел на часы, подбросил еще немного дров в двигатель, а затем подошел к брашпилю. Он начал вращать колесо. Медленно, линия за линией, дюйм за дюймом, ящик с массой кварца поднимался все ближе к блоку над ним, пока не достиг высоты около трех футов над полом. Здесь его оставили в покое, мужчина внимательно осмотрел его, посмотрел на часы и снова лег на кровать. Я тоже посмотрел на время – было только двадцать минут одиннадцатого. Но эта небольшая фаза действия принесла мне облегчение. Теперь я занялся математикой. Я начал вычислять: если паровая машина мощностью в две лошадиные силы будет работать на полную мощность, как это, очевидно, и происходило, в течение получаса, и если сила, которую она развивает, будет накапливаться, а не расходоваться, то какова будет совокупная энергия? Время, пространство и вес, являющиеся коррелятами в механике. Я подсчитал, что это было бы эквивалентно поднятию шестнадцати с половиной тонн на один фут за одну секунду. Но зная, что эта механическая энергия должна была превратиться в мгновенную силу, природа которой была мне неизвестна, я не мог рассчитать динамические эффекты удара тока. То, что вся эта накопленная сила должна была быть мгновенно применена в виде электричества, я знал со слов моего спутника, но не мог представить, каков будет результат. Я посмотрел на своего спутника, и на этот раз. он поднял голову и встретил мой взгляд. Его лицо было бледным, губы сжаты, а тело сильно дрожало.

– Я полагаю, – сказал он, – что Хансдеккер собирается провести процесс прямо сейчас.

И он снова приложил свой взгляд к отверстию.

Я тоже стал смотреть. Хансдеккер встал, посмотрел на часы, по моим было половина одиннадцатого, и, отойдя в конец комнаты, взял большую кофейную банку, наполненную каким-то черным веществом, похожим на древесный уголь, и, поднеся ее к ящику, принялся трясти содержимое над кварцем, пока чистая белая масса не покрылась этим веществом и полностью не почернела. С губ человека, находившегося рядом со мной, сорвалось сдавленное восклицание, но я не обратил на него внимания, настолько меня заинтересовал результат того, что происходило внизу. Хансдеккер поставил емкость на место, откуда взял, и взял со стола трость, конец которой был воткнут в горлышко обычной винной бутылки, которую он стал крепко фиксировать давлением руки. Затем он взял трость в правую руку и приложил дно бутылки к концу горизонтального стержня, который с помощью шарнирного соединения перемещался по вертикальному стержню, выступающему из верхней части большой банки. Этот стержень, поворачиваясь по дуге примерно на девяносто градусов, как я видел, оказывался в непосредственной близости от кварца в подвешенном ящике. Бутылка, как я видел, использовалась им из-за непроводящих свойств стекла. Теперь он начал очень медленно толкать стержень в направлении кварца. Я на мгновение посмотрел в сторону своего спутника и ничего не смог уловить на его лице, так как оно было вплотную прижато к стене дома, но мне показалось, что я слышал, как громко бьется его сердце. Когда через секунду я оглянулся, конец стержня лежал примерно в футе от кварца, который Хансдеккер внимательно рассматривал. Казалось, он был удовлетворен и снова приложил свою трость с бутылкой к стержню. Я увидел, как стержень приблизился к кварцу на дюйм или два, а затем – свет, подобный ослепительному блеску полуденного солнца, внезапно вспыхнул в моем зрении, в ушах раздался звук, подобный выстрелу из пушки, и через мгновение все снова стало темным и неподвижным. Я вскочил на ноги как раз вовремя, чтобы увидеть, как Холл сворачивает за угол переулка. Я последовал за ним и не прошел и полквартала по Бродвею, как встретил спешащих офицеров Бивена и Мак-Элвэни.

Я прошел мимо них незамеченным, но последовал за ними обратно к дому и смешался с толпой, которая собралась к месту происшествия со всей округи. Я присутствовал, когда двери подвала были распахнуты, и труп Хансдеккера был найден среди обломков разрушенного оборудования. Я подобрал, и другие подобрали, фрагменты кварца полного чистого золота, оцениваемого (так мне потом сообщил эксперт, которому я показал один из образцов, унесенных с собой) 15 000 долларов за тонну. Различные причины удерживали меня от раскрытия офицерам в то время и коронеру впоследствии того, что я знал об этом деле, главными из них были желание скрыть роль, которую я сыграл в этом деле, и страх, что я мог быть втянут в утомительное и надоедливое расследование. Я подтверждаю все факты, изложенные в первых абзацах этой статьи, в том виде, в котором их написал репортер, и теперь, когда я раскрыл все, что мне известно об этом происшествии, мне приятно успокоить свой разум и знать, что друзья Хансдеккера, если это повествование когда-нибудь попадется им на глаза, будут утешаться тем, что они, по крайней мере, знают обстоятельства, при которых он пришел к своему концу. Последуют ли ученые за подсказкой Холла и Хансдеккера, действительно ли заполнят рынок золотом и тем самым навлекут на общество ожидаемые в этом случае беды, я оставляю решать будущему. Было ли вещество, которое Хансдеккер вытряхнул из канистры на кварц, древесным углем, и, если было, то имело ли оно какое-либо отношение к образованию золота в кварце или к взрыву, который сопровождал его – были ли образцы с золотом, которые мы подобрали после аварии, действительно фрагментами этой потревоженной кварцевой массы или были принесены туда самим Хансдеккером с какой-то другой целью – это такая же загадка для меня, как и для моего читателя. Однако из судьбы Хансдеккера можно извлечь один урок – ненаучные люди не должны