Как оказалось, Хуул и Финеас в свое время не зря проводили столько времени в кузнице Тео. Теперь им не составляло никакого труда, не выдавая себя, якобы мимоходом подбрасывать кузнецам разные ценные советы и подсказки. Таким образом, они ковали узы дружбы с мастерами во всех королевствах. И всякий раз они расспрашивали кузнецов о том, не слыхали ли те о появлении хагсмаров в Южных королевствах — и каждый раз получали отрицательный ответ. Никто не видел ничего подозрительного, но Хуул желудком чувствовал — тут что-то не так.

— Но если бы хагсмары были здесь, мы бы непременно их учуяли! — возражал Финеас.

— Несомненно! — поддерживала его Снежная Роза, которая до сих пор не могла забыть облако тяжелого смрада, повисшее над полем битвы в краю Далеко-Далеко. — Этот мерзкий вороний запах ни с чем не спутаешь. К нему невозможно привыкнуть!

— Не забывайте, что совы никогда не могли похвастаться хорошим обонянием, — вздыхал в ответ Хуул.

И вот однажды ночью, когда они гостили у одинокого кузнеца из Амбалы, Хуул увидел в пламени горна нечто такое, что заставило его желудок содрогнуться от ужаса. Это была хагсмара! Хуул сразу узнал ее.

Финеас сразу понял, что Хуул увидел в огне что-то дурное, но одинокий кузнец лишь непонимающе поглядел на молодого пестроперого, таращившего глаза в огонь, и тихонько спросил:

— Что это с вашим приятелем?

В тот же миг в воздухе дохнуло смрадом, а потом чернота ночи стала окрашиваться зловещей желтизной, становившейся все ярче и ярче по мере того, как усиливались чары фингрота.

— Мы безоружны! — прошептал Финеас. Нужно было немедленно что-то предпринять, пока хагсмары не напустили на них своих брызжущих ядом хагов. Именно для этого и применялся фингрот — колдовской желтый свет парализовывал сов, давая хагсмарам возможность без особых хлопот подбираться к ним на нужное расстояние и выпускать хагов.

— Эх, и ледяных ятаганов тоже нет, — крякнул кузнец. Хуул решительно выхватил из огня кочергу с повисшей на кончике каплей расплавленного металла. Ему казалось, будто время замедлило свой бег, и все происходит неспешно, словно во сне. Только мозг Хуула работал четко и быстро. Во время великой битвы в краю Далеко-Далеко им с мамой удалось спастись от желтого хагсмарского фингрота. «Держись, мой принц», — сказала ему Сив. И он держался. Беспримерным усилием воли Сив сделала их обоих неуязвимыми для чар хагсмаров.

Теперь пришла очередь Хуула спасти своих друзей. Пусть сейчас у него не было отцовского ледяного ятагана, зато с ним был образ матери, а в когтях он сжимал раскаленную кочергу с каплей расплавленного металла на конце! Подняв кочергу, молодой король ринулся сквозь желтое марево и обрушил свое оружие на хагсмару. Удушливый запах паленых перьев смешался со смрадом воронья. Внезапно хагсмара утратила весь свой грозный вид. Желтый свет померк, послышался еле слышный хлопок — и вот уже на земле перед кузницей задымилась куча грязных черных перьев.

— Смотрите! — ошеломленно выдавил Финеас. — Это же просто ворона!

— И какая маленькая! — прошептала Снежная Роза.

— Глазам своим не верю, — ухнул кузнец. — Да она стала вдвое меньше ростом, чем была! — Дело в том, что размах крыльев хагсмаров почти втрое больше, чем у самой крупной совы, но лежащее на земле тело вдруг съежилось, став величиной с обыкновенную ворону!

— Выходит, вопреки всем заверениям, одну хагсмару мы все-таки повстречали, — сказал Хуул. — Наверное, она прилетела сюда наземным путем. В это время года море еще не замерзает, и ни одна хагсмара не решится лететь над водой.

«Сколько же хагсмар готовятся к новой войне после окончания Короткого Света?» — подумал он про себя.

Подойдя к мертвому телу, Хуул наклонился и перевернул его кочергой. И тут все четверо дружно ахнули. На том месте, где у сов находится лицевой диск, у хагсмары зияла неглубокая впадина. На ней не было ни глаз, ни клюва, ни перьев — лишь на дне виднелась быстро испаряющаяся лужица желтой жидкости. Никогда в жизни им не доводилось видеть более мерзкого и отталкивающего зрелища.

— Как тебе удалось убить ее, Хуул? — прошептал Финеас.

— Хуул? — ахнул кузнец. — Вы — король Хуул? — Совы растерянно переглянулись, но кузнец уже рухнул на колени. — Я должен был догадаться!

— Встань, кузнец, — устало сказал Хуул. — Да, я король.

— Вы спасли нас всех, ваше величество. Ваша магия намного сильнее темнодейства хагсмаров! Но почему при вас нет волшебного угля? Я слышал, что его называют углем Хуула!

— Это была не магия, — резко ответил Хуул. — Я победил силой своей воли, своего желудка. Знай, добрый кузнец, что я не использовал никаких заклинаний. Однако ты прав — при мне нет угля. Моим оружием стала твоя кочерга с каплей раскаленного добела металла на кончике. А теперь, кузнец, дай мне слово, что ты никому не расскажешь о нашей встрече.

— Даю слово чести, ваше величество, — склонил голову кузнец. Он помолчал, серьезно глядя в глубокие янтарные глаза Хуула, и добавил: — Клянусь своим именем и своей честью. Знайте, ваше величество, что меня зовут Руперт.

За время, проведенное в Южных королевствах, Хуул успел узнать, что среди одиноких кузнецов назвать свое подлинное имя считается знаком величайшего доверия к собеседнику.

Молодой король почтительно склонил голову перед кузнецом и ответил:

— Благодарю за честь, Руперт.

Финеас сразу узнал этот запах. Медленно паря над низким подлеском, он осматривал заросли крапивы и колючего кустарника, росшего на границе пустыни Кунир, когда вдруг увидел маленький комок черного пуха и сразу же почувствовал знакомую вонь. Он опустился рядом с кустом.

— Смотрите!

— Что? — спросил Хуул, садясь рядом.

— Тончайшие черные перышки с очином, — ответил Финеас.

— И что это значит? — спросила Снежная Роза.

— Это самые маленькие и легкие перышки из тех, что расположены близко к телу, — ответил Финеас. Всем известно, что такие перья настолько легки, что, выпадая при линьке, они уносятся ветром, а потом оседают на траве или кустах. У большинства птиц нижние перья светлые, но эти перья были черны, как ночь. — Перья хагсмаров, — мрачно добавил Финеас.

Все трое вздрогнули. Долгое время никто не решался произнести ни слова, потом Хуул повернул голову за спину и посмотрел на юго-запад.

— Кажется, пустыня Кумир недалеко отсюда?

— Четверть ночи полета, не больше, — ответила Снежная Роза. — А что?

— Лучшего места для хагсмаров не найти, — задумчиво произнес Хуул. — Сухо, далеко от моря, со всех сторон суша и горы. — Всем известно, что хагсмары смертельно боятся воды, особенно морской. Долгое время Ниртгар был для них идеальным уголком, поскольку море Вечной Зимы никогда не тает. Так что логично предположить, что, перебравшись в Сиртгар, хагсмары могли найти пристанище в пустыне Кунир. Впрочем, страна Далеко-Далеко тоже могла им подойти — далеко от моря, сплошная пустыня, хоть и с вулканами. Может быть, хагсмары отправились туда? Место им знакомо, однажды они уже сражались там. Вот только непонятно, как отнеслись бы к такому соседству волки?