– О детях говорил: они у него в Африке умерли. Они вирусологами были. Потом о внуках рассказывал, какие они славные ребятишки. О работе, о своих научных трудах. Его даже за границей издавали…

– А вот о личной жизни, кроме детей и внуков, что-нибудь говорил?

– О личной? Да, представляете, я ему так понравилась, что он вдруг разоткровенничался со мной и рассказал, что у него когда-то была любовь на стороне. Он тогда уже был женат. Однажды, мол, оказался в деревне на картошке, и вот там, в колхозе, во время уборочных работ, он неожиданно страстно влюбился в одну девушку. Говорил, что красавица она была – просто отпад! Длинная русая коса чуть ли не до колен, пронзительно-голубые глаза и такой нежный взгляд, что можно с ума сойти. Короче, потерял академик голову – хотя он тогда, конечно, еще не был академиком – и девушку эту соблазнил. Правда, по большой обоюдной любви.

– И что потом? – оживилась я.

– А ничего. Картошку собрали, приехал он домой, а девушку эту все не мог забыть. Тайно писал ей письма, она ему отвечала, тоже тайно, разумеется: писала на адрес какого-то его друга.

– И чем все закончилось?

– Да, похоже, ничем. Говорю же, академик тогда уже был женат и ребенок у него родился. Жену он бросать не стал, все постепенно и сошло на нет…

Стелла принялась за еду, а я задумалась. Интересная выплыла информация. А что, если у той девушки кто-нибудь родился от нашего академика? Может такое быть?

– Стелла, а Полянов вам случайно не сказал, не было у него детей «на стороне»? Хотя бы от той же девушки с косой?

Она прожевала кусок котлеты, проглотила и лишь после этого ответила:

– Точно! Сказал. Был ребенок! Сейчас вспомню… Так, так, так… Ага! Девочка родилась у той девушки. И она ему писала об этом…

– А как звали ту девушку, он не говорил?

Стелла посмотрела на меня долгим взглядом.

– Черт его знает! Может, и говорил, только я не помню…

– А если вспомнить?

– А что, это так важно? – удивилась журналистка.

– Очень, очень важно, поверьте! Можно сказать, решается судьба, притом не одного человека.

– Да? Ну, если судьба… Ладно, я постараюсь вспомнить. Хотя… не обещаю: столько времени прошло! Я же не вчера его интервьюировала…

– Стелла, вот мой телефон, – я протянула ей свою визитку, – если вдруг вспомните хоть что-нибудь: имя той девушки или название деревни – позвоните мне, ладно? В любое время дня и ночи!

– Да не вопрос!

Мы к тому времени закончили обедать и вышли из кафе. Стелла пошла к себе в редакцию, а я села в машину и задумалась. Итак, у нашего академика была-таки связь на стороне. Что ж, как говорится, кто из нас без греха! Интересно, как сложилась судьба этой девушки с ребенком. Конечно, сейчас она уже давно бабушка, а девочка эта – взрослая женщина. Вот бы узнать, кто они, где и, главное, как живут. Может, как раз им-то и нужна материальная помощь?

Но, кроме Стеллы, навести меня на след бывшей пассии академика никто не может. Значит, остается одно: надеяться на случай. Если она все-таки хоть что-то вспомнит…

Мои размышления прервал телефонный звонок. Это была Алина.

– Полина, значит, так…

Я насторожилась: такое резкое вступление не предвещало ничего хорошего.

– В Италию я улетаю послезавтра, из районного центра, разумеется. Придешь меня провожать на вокзал. На своей машине, естественно. У меня много багажа…

А на такси слабо доехать? – так и подмывало меня спросить. Но я не стала этого делать: все-таки Алина моя самая лучшая подруга, и на нее можно было положиться. С кучей недостатков в ее характере я мирилась именно потому, что в нужный момент, когда была крайняя необходимость, она никогда не отказывала мне и выполняла все, о чем я ее просила. Так что в некотором роде я была ее должницей. А долг, как известно, платежом красен. Поэтому мне ничего не оставалось, как сказать:

– Хорошо. Завтра позвони мне еще раз, сообщи время твоего отъезда, и послезавтра я подрулю к твоему дому.

– Ага. Но это еще не все!..

Я снова насторожилась. От Алины можно ожидать чего угодно. Что она приготовила мне на этот раз?

Но я зря волновалась. Подруга лишь засыпала новостями, не представляющими для меня абсолютно никакого интереса: кто-то из ее знакомых поехал работать в Китай, кто-то в третий раз выходил замуж, и опять удачно…

Я слушала, иногда вставляя в ее монолог восклицания «М-м! Надо же!..», чтобы хоть как-то принять свое участие в беседе. Наконец, к моей неописуемой радости, все новости у Алины закончились, и она сказала: «Ну, пока, а то мне так некогда!.. Сама понимаешь: вещи надо собирать…» – и отключилась. Я облегченно вздохнула: можно продолжить свои размышления.

Но я ошиблась: практически тут же мне позвонил Федор.

– Полина, я тебе звоню, звоню, а у тебя все время занято!

– А что случилось?

– Здесь к станции Артема подъехала одна интересная машинка.

– И чем же она так интересна?

– Из нее вышли двое в кожаных куртках, по всему видать, ребята из «крутых». Машину они оставили на стоянке рядом с СТО, а сами зашли внутрь.

– И что же тут особенного? – удивилась я. – Ну, заглянули к Артему его друзья на огонек…

– Полина, эти парни очень подозрительны, – продолжал настаивать на своем Федор.

– Да? Чем же?

– Даже не могу сказать точно, просто интуиция. Ты не забывай, кем я работал раньше. И кем работаю сейчас. Я голову даю на отсечение: эти парни приехали по каким-то темным делам.

– Лихо ты это определил. Но как?

– Прежде чем зайти в мастерскую, они как-то воровато огляделись по сторонам, как будто не хотели, чтобы их кто-то видел. В дверь зашли быстро, почти шмыгнули…

– Да, пожалуй, это убедительно. Хорошо, Федор, я сейчас подъеду, будь на месте.

Через десять минут я уже подрулила к СТО. Свой «Мини-Купер» я поставила рядом с машиной Федора, в некотором отдалении от ворот станции. Я махнула ему в окно, и он пересел ко мне. Я включила прослушку.

– Ты тоже этим пользуешься? – удивился он.

– В моей работе без этого нельзя.

– В моей тоже…

В это время из прослушки донеслись голоса, и мы затаили дыхание.

– …Так что, Поляна, будем считать, что договорились? – донесся незнакомый мне голос.

– И все-таки мой процент очень мал, – как-то кисло промямлил Артем.

– Ну и жаден ты, как я погляжу! Хороший у тебя процент, не ной!

– Но я рискую больше вас…

– Чем ты рискуешь? Это мы «железо» уводим, а ты только разбираешь его на запчасти.