Во-первых, создание Турецкой Республики в 1923 году как мононационального государства – один народ, один флаг, один язык, одно государство, с огульным превращением курдов в эдаких «Дунканов Макклаудов» – «горных турок», а всех остальных – лазов, заза, боснийцев, албанцев, армян, чеченцев, дагестанцев, евреев и так далее по длинному списку – просто в турок, по замыслу Ататюрка, должно было оградить страну от сепаратизма национальных меньшинств, в свое время разрушившего пеструю, как лоскутное одеяло, Османскую империю.

Желая, казалось бы, сделать как лучше, идеологи нового турецкого государства не обратили внимания на тот очевидный факт, что в новой республиканской Турции так или иначе была реинкарнирована ее предшественница, а само турецкое общество никак не может считаться мононациональным. Замороженная проблема аукается Турции вот уже несколько десятилетий, в частности, в виде бесплодных попыток как предельно жесткими военными мерами, так и относительно мирным путем решить проблему Рабочей партии Курдистана в восточных и юго-восточных провинциях страны. Предоставление широкой автономии и федерализация, да даже и существенное расширение прав курдского меньшинства для националистов неприемлемы изначально, а либералов они откровенно пугают. Закрывать же на эту проблему глаза год от года становится все сложнее – все-таки речь идет о миллионах «горных турок» (от 12 до 22 млн по разным оценкам) в 80-миллионном населении страны. Корректнее было бы их называть не просто меньшинством, а системообразующим национальным меньшинством.

Перманентная война или, если больше нравится, контртеррористическая операция – это ведь не только людские потери, в том числе среди гражданского населения, но и огромные прямые расходы и косвенные убытки. Если бы Турция не тратила огромные средства на борьбу с курдским сепаратизмом и террором, она могла бы стать «городом-садом». Да и восточные ее регионы – ворота на Ближний Восток – в глазах зарубежных инвесторов смотрелись бы куда как более привлекательно, а не представляли из себя нынешние руины.

Ну и во-вторых… Согласно упомянутому ранее Национальному обету – Декларации о независимости от 1920 года – целью правительства Ататюрка было вхождение в территорию новой Турецкой Республики нефтеносных районов Мосула и Киркука. Тех, которые нынче, благополучно или не очень, пребывают в составе Ирака, а на Киркук претендует Иракский Курдистан.

Думается, что если бы Англии не удалось большим кнутом и скромным пряником (размером всего 500 тысяч фунтов стерлингов откупных) воспрепятствовать этому в 1926 году, то нынешняя Турция, располагающая весьма скудными запасами природных ископаемых, была бы совершенно другим государством.

Статистика гласит, что бо́льшая часть нынешнего отрицательного сальдо внешней торговли Турции формируется вследствие импорта из-за рубежа энергоносителей, в том числе и из Российской Федерации. Если бы на барабанных перепонках могли образовываться кровавые мозоли, то автор бы давно их заработал от частых выслушиваний с любой турецкой трибуны речей о чрезвычайно высокой энергетической зависимости от России, регулярно проводящей на соседях испытание «неконвенционального энергетического оружия». Турок нервирует, что Россия периодически отключает газ соседней Украине, причем непременно зимой. В Турции считают, что с этим пора что-то делать. Однако сколько ни произноси «диверсификация», делается это с большим скрипом, поэтому ситуация «перманентной российской угрозы» в глазах турецких энергетиков сохраняется.

Советско-турецкий «медовый месяц» продолжался достаточно недолго, но все же достаточно, чтобы войти в историю двусторонних отношений в качестве важного прецедента, продемонстрировавшего на практике, что наши две страны, причем обе – с перманентными имперскими устремлениями, могут не только воевать или конкурировать, но сотрудничать и даже время от времени небезвыгодно дружить.

Итак, после смерти Ататюрка в 1938 году новым президентом страны стал бывший премьер-министр Исмет Иненю, сразу и первым делом провозгласивший себя «национальным шефом».

Про Иненю в Турции современники уважительно говорили, что его «усы всегда полны двойного смысла», имея при этом в виду бесспорную «актерскую» способность второго президента к разного рода политическим маневрам и имитациям, призванным замаскировать его истинные намерения. Главное же намерение Турции в те годы было понятно – не втянуться в мировую войну, призрак которой замаячил после прихода Гитлера к власти в Германии. Ну, а если втягиваться, то так, чтобы гарантированно на стороне потенциальных победителей, с извлечением для себя максимальной выгоды при минимуме затрат и рисков. В общем, обычный, надо сказать, политический расчет.

Вспоминал, кстати, на памяти автора про «усы Иненю» и нынешний президент Турецкой Республики Реджеп Тайип Эрдоган, однако в несколько другом аспекте. Когда оппозиция, критикуя Эрдогана и очевидно перейдя грань, сравнила его с Гитлером, тот тоже не стал удерживать себя в рамках и с трибуны заявил, что в истории страны уже был один «национальный шеф», который улыбался из-под гитлеровских, по форме, усов. И рекомендовал проследовать недоброжелателям, не сворачивая по пути, в портретную галерею председателей главной оппозиционной Народно-республиканской партии. Которая, напомним, была основана самим Ататюрком и оставалась единственной «умом, честью и совестью» турецкого народа вплоть до введения в стране многопартийной системы в 1946 году.

Тем, что Эрдоган не испытывает большого пиетета к управленческим талантам Иненю, возможно, и объясняется отсутствие прямого упоминания и даже какого-либо намека на второго президента страны в учебнике «Современная турецкая и мировая история». Про всех других есть хоть параграф, хоть предложение. А про Исмета Иненю – ни слова.

А ведь после своей смерти в 1973 году «национальный шеф» (этот почетный статус в народной памяти все же слился с именем Иненю и стал его синонимом) покоится на территории Мавзолея Ататюрка. Саркофаг Иненю весьма символическим образом расположен между двумя башнями – Победы и Мира – через церемониальную площадь напротив главного здания Мавзолея – усыпальницы основателя Турецкой Республики Мустафы Кемаля Ататюрка.

Иненю был президентом страны целых 12 лет в весьма непростой для нее период – с 1938 по 1950 год, когда «национальному шефу» так или иначе удалось уберечь Турцию от участия во Второй мировой войне и отбиться от территориальных претензий Советского Союза, выдвинутых нашей страной сразу после победы. Именно за то, что страна не оказалась втянутой в самый кровопролитный конфликт в мировой истории, Иненю продолжают помнить в Турции (точнее, пока еще помнить, поскольку, повторимся, ни про него, ни уж тем более про головокружительные маневры Турции между всеми воюющими сторонами в школьных «прописях» нет ни единого слова).

Турецкие школьники не найдут в учебниках ничего про всплеск пантюркистских настроений и ликующее предчувствие скорого поражения Советского Союза, охватившее многих в турецком руководстве в конце 1941 года. Такая неприкрытая враждебность буквально шокировала советскую сторону. Нет там ни слова и про постоянный назойливый зондаж, который велся пантюркистами на советской территории на предмет возможности создания в перспективе, после разгрома СССР, ряда независимых, но управляемых из Турции государств – в Крыму, Азербайджане, Дагестане, Уральском районе, Средней Азии и так далее.