«Что тогда?» – написал он.

«Ты посмотрел на меня так, словно я сумасшедшая. Тогда в магазине».

«Ты злишься на меня из-за того, как я на тебя посмотрел?»

Теперь, когда я увидела это на бумаге, произошедшее действительно показалось немного глупым.

«Забудь».

На листе бумаги появился новый вопрос.

«Как много Джейд рассказала тебе о моей семье?»

«Она мне ничего не сказала. Только то, что твой папа юрист и работает в сфере шоу-бизнеса. А что?» Нахмурившись, я наконец-то посмотрела на него.

На щеках Тена появились ямочки. Он, должно быть, кусал их изнутри, потому что у него нет ямочек на щеках.

Тогда мне вдруг пришло в голову, что Джефф Дилан, должно быть, огромная звезда кантри-музыки или что-то такое и что его имя и работа – всего лишь прикрытие. Ну, или он вообще не связан музыкой. Может быть, он член мафии или беглый чиновник из другой страны.

«Твой отец действительно адвокат?» – написала я.

Брови Тена буквально сошлись на переносице. Он протянул руку и написал: «Да».

Правду ли он сказал?

Тен вернулся к прослушиванию лекции до конца урока. По пути на следующий урок я погуглила имя Джефф Дилан. Я нашла двоих. Один, худощавый актер лет двадцати с небольшим, явно не отец Тена, а другой – человек, который выжил после неудачного прыжка с парашютом, в результате которого у него были сломаны практически все кости. Я добавила слово «адвокат» после имени Джеффа Дилана, но ничего не нашла по этому запросу. Он настолько скрытный человек, что его даже нет в интернете, или Тен и моя мать солгали мне?

Поскольку я не могла оставить все как есть, я бросила свой поднос на стол Тена во время ланча.

– Он ведь не адвокат, верно?

– Что, прости?

– Твой отец. Я погуглила его имя. Нет ни одного адвоката по имени Джефф Дилан.

Выражение лица Тена поменялось несколько раз в считаные секунды. Наконец он покачал головой.

– Ты гуглила информацию о моем отце? – Его голос стал одновременно агрессивным и оборонительным. – Он юрист, Энджи.

Почему он все еще врет мне?

– Ты нашла бы его, если бы я назвал тебе нашу настоящую фамилию.

Я замерла.

– Но мы не выдаем ее, потому что она принесла много проблем в наши жизни. Ну что, устраивает?

Его признание одновременно разожгло и потушило огонь, горящий во мне. Это объясняет чертовски много, но также вызывает у меня тысячи вопросов.

Кто такие эти Диланы?

Я глотнула свой яблочный сок, но горло будто сжалось до размеров пластмассовой трубочки, из которой я пила.

Взгляд Тена скользнул по столовой.

– Был бы признателен, если бы этот разговор остался между нами.

Я кивнула и ушла, но вернулась за своим подносом. Я поставила его на свой столик, который сегодня пустовал, потому что Рей и Лейни помогали с украшениями зала для бала выпускников, а Мел села со спортсменами.

Я ковырялась в еде, но аппетита не было. Боковым зрением увидела, как Тен взял свой поднос, поставил его на одну из полок с грязными подносами. А потом вышел из кафетерия. Я тоже порывалась уйти, но не хотела, чтобы люди подумали, что я его преследую, поэтому осталась сидеть. Вставив наушники, включила музыку и начала делать кучу домашних заданий.

День тянулся так медленно, что казалось, будто время не двигалось с места. Вернувшись домой, я села за пианино и играла до боли в пальцах, пока солнце не опустилось за горизонт.

– Это твоя новая песня? – спросила мама, напугав меня неожиданным появлением.

Я была так сосредоточена на музыке, что даже не услышала, как хлопнула входная дверь.

Я убрала пальцы с клавиш и положила руки на колени.

– Это одна из папиных песен. Просто замедлила темп. – Я развернулась на скамейке. – Знаю, тебе нельзя говорить о Диланах, но они хорошие или плохие люди?

Мама дернула головой, и солнечные очки, держащиеся на ее волосах, упали на ковер.

– Что?

– Тен сказал мне, что его семья сменила фамилию.

Мама наклонилась, чтобы поднять очки.

– Детка, я не могу говорить о них с тобой.

– Я не прошу тебя говорить мне, кто они. Все, о чем я спрашиваю, – это преступники они или нет?

Она пристально посмотрела на меня, потом на крышку пианино.

– Они не преступники.

Ком в моем горле наконец пропал. Диланы, или кто они там, – хорошие люди. Какая-то часть меня все еще гадала, кем бы они могли быть, другая часть говорила мне прекратить вмешиваться.

Когда мама пошла готовить ужин, я побрела наверх в свою спальню, достала из кармана телефон и набрала номер Тена, чтобы написать ему. Я написала тысячу вещей. Но потом стерла девятьсот девяносто девять из них. В конце концов я отправила: «Мне очень жаль».

Через некоторое время, с влажными после душа волосами, я спустилась вниз и начала накрывать на стол, а мама закрыла дверцу духовки с чем-то, что уже пахло божественно.

– Цыпленок будет готов через минуту. Сейчас кожица немного поджарится.

Она села за стол, затем похлопала по стулу рядом с собой.

– Детка, садись. Я хочу поговорить с тобой.

О Диланах? Неужели она наконец-то доверится мне?

– Мне кажется, что я вижу тебя слишком редко в последнее время, – сказала мама, поставив перед собой бокал белого вина. – И мне очень жаль, потому что это полностью моя вина. Я всегда бегаю с одной стройплощадки на другую. – Она вздохнула. – Я стала вот такой матерью. Той, что проводит больше времени с людьми, которые не должны ее волновать, а не с тем единственным человеком, который действительно имеет значение.

Я собиралась сказать ей, что работа не делает ее менее хорошей матерью, что я горжусь ею. Я подумала, что могу даже использовать это как ловкий переход к теме конкурса.

Прежде чем я открыла рот, она спросила:

– Так что происходит в твоей жизни? Ты уже начала собирать документы в колледж? Уже написала эссе? Если да, то я с удовольствием прочту его.

Я провела пальцем по своему стакану с водой, рисуя дорожку по запотевшему стеклу. Капли воды стекли на стеклянную столешницу.

– Я начала читать про колледжи… – На самом деле нет, но я слышу каждый день, как все будущие выпускники Ридвуда болтают о колледжах, поэтому я знаю достаточно деталей, которые помогли бы мне правдоподобно соврать. – Все остальное прекрасно.

Расскажи ей о конкурсе Моны Стоун. Скажи ей, Энджи. Перед тем как сыграть папину песню, я репетировала свою. Теперь это звучит лучше, более плавно. Может быть, ей это понравится.