Я почувствовала себя мышкой, вторгшейся в интимный момент. Но тут Стеффи положила руку мне на плечо, и это чувство ушло.

– Энджи, – пробормотала она. – Энджи. Энджи. Энджи. Линн говорила, что ты над чем-то работаешь, но не сказала, насколько это невероятно.

Я засияла, потому что Стеффи знала Мону, а Линн – опытный музыкант, поэтому их одобрение значило много для меня. Меня даже не волновало, что мама считает это дерьмом.

– А как насчет этого? – Рей вышла из примерочной и покрутилась. Юбка бордового пдатья взвилась вокруг ее ног.

– Хм… почему я его не заметила? – Мел разглаживала жемчужно-серую ткань платья, которое она разглядывала на себе перед зеркалом в полный рост.

– Мне. Нравится. Твое платье. Цвет действительно бросается в глаза. – Рей подошла ко мне, чтобы посмотреть на платья, которые я сняла с вешалок.

– О, леопардовый принт. Миленько.

Я поморщилась. Вырез с открытыми плечами привлек мое внимание, но я не уверена насчет этого принта.

– Примерь его! – Она затолкала меня в примерочную как раз в тот момент, когда Лейни вышла из своей в сверкающем сапфировом наряде.

Такая же модель висела у меня на пальце. Сейчас я даже не стану это примерять. Прийти на школьные танцы в одинаковых платьях – это социальное самоубийство. Пару лет назад одна популярная старшеклассница потребовала, чтобы другая девочка отправилась домой переодеваться.

Я закрыла занавеску и надела сначала вариант номер один – белое платье с перьями, вшитыми в короткий подол.

Рей сморщила нос:

– Ты выглядишь так, будто подралась с лебедем, и он победил.

Мел ухмыльнулась.

– По-моему, здорово.

Как будто я когда-нибудь прислушаюсь к ее мнению.

Я вернулась в раздевалку, сорвала с себя это платье и натянула леопардовый принт.

Рей присвистнула, когда я вышла.

– Секси.

– Тебе не кажется, что принт слишком кричащий?

– Мне нравится юбка с разрезом, – сказала Лейни. – У тебя такие красивые ноги.

Рей посмотрела на мои ноги так, словно не видела их миллион раз до этого.

– Это все от ее танцев.

– Я раньше танцевала, – сказала Лейни. – Балет. А что ты танцуешь?

– В основном современные. У меня классный учитель, – ответила я.

Пока я рассказывала Лейни о Стеффи, Рей внимательно изучала мое платье.

– Чего-то не хватает.

Босая, в своем бордовом платье, она побрела по проходам между рядами одежды, остановившись у аксессуаров. Она вернулась с широким черным поясом и ярко-розовым стеклянным ожерельем. Я застегнула пояс на талии, она – ожерелье на моей шее, и взрыв цвета укротил принт.

– Из тебя вышел бы отличный стилист, – сказала Мел, восхищаясь работой Рей.

– Из нее выйдет еще лучший кардиолог, – парировала я.

– Кардиолог? – гнусавый голос Мел прозвучал непривычно пискляво.

Лейни приподняла одну из своих черных бровей.

– Это то, чем ты хочешь заниматься, Рей?

Втайне я была рада, что никто из них этого не знал.

– Это моя мечта. Но для этого мне нужны идеальные оценки.

– Что не так с твоими оценками, они в норме, – ответила я.

– На самом деле я скатилась по математике. Я думала попросить Тена позаниматься со мной.

Как будто пчелы ужалили меня своими жалами, моя кожа начала пылать.

– С чего бы тебе просить его об этом?

Рей собрала свои светлые волосы в хвост, скрутила их в пучок, удерживая на макушке, а затем распустила.

– Миссис Ларю похвалила его математические способности и подумала, что если он позанимается с кем-то из сверстников, то быстрее вольется в коллектив. Это ее слова. Не мои. А потом она сказала мне, что Будда однажды изрек: «Если вы поможете одному человеку, это не изменит мир, но мир несомненно изменится для этого человека».

Я теребила пояс, который, кажется, сжал не талию, а мои легкие.

– Год только начался. Как она вообще может знать, так ли уж хорош Тен в математике?

Губы Мелоди, увлажненные ягодным бальзамом, изогнулись в ехидную улыбку.

– Кто-то ревнует?

– Меня не волнует, кого считают лучшим учеником, – парировала я.

– Не думаю, что она говорила об оценках, – тихо сказала Лейни.

Я почувствовала на себе пристальный взгляд Рей, но не посмотрела на нее в ответ. Вместо этого я оглядывалась по сторонам. Возле манекена стояла девочка в огромных спортивных штанах и бейсболке.

Мое внимание привлекла кепка. Ярко-розового цвета.

Не осознавая того, я пошла к ней через весь магазин. Я посмотрела на манекен, изобразив большой интерес к надетому на него топу. Мне казалось, что я веду себя слишком подозрительно, но тело девочки будто застыло без движения, она стала похожа на блестящий белый манекен. Испугавшись, что она сбежит прежде, чем я смогу взглянуть на нее, я ускорила шаг, обходя витрину, но споткнулась о ее квадратное основание. Я зацепила манекен, который не был хорошо прикреплен к основанию. Я крепко зажмурила глаза и упала на пол, свалив манекен.

Снизу, с этой выгодной позиции, я теперь хорошо разглядела ее лицо.

И да, это та самая девочка, которую я мельком видела в доме Линн. Даже забавно: у нее точно такое же выражение лица – неприкрытый шок с оттенком ужаса.

– Привет? – Я рискнула заговорить с ней. Не самая впечатляющая моя увертюра.

Ее глаза заблестели, как новогодние гирлянды, девочка попятилась, но наткнулась на чью-то широкую грудь. Руки опустились ей на плечи. Длинные пальцы смяли ее серый свитер, поддерживая ее.

Мой взгляд скользнул по всему ее телу. Когда я увидела лицо человека, поймавшего ее, моя челюсть буквально отвисла. Мои глаза забегали из стороны в сторону и перескочили к лицу девочки. Я ожидала, что она отскочит от человека, поддержавшего ее, но этого не произошло.

Интересно, каковы мои шансы сойти за пластиковый манекен? Может быть, если я лягу совершенно неподвижно…

– Энджи, ты в порядке? – спросила Рей.

Идет операция «Неодушевленный предмет».

– Привет, Тен! – Рей встряхнула волосами.

Глубоко вздохнув, я слезла с манекена. Я не стала поднимать его. Две девушки-консультантки магазина уже собрались сделать это, чрезвычайно обеспокоенные состоянием манекена, гораздо больше, чем моим.