Её телефон начинает трезвонить. Поля достаёт его из кармана, смотрит на экран, потом на меня, и нажимает на кнопку сброса вызова, чуть вздёргивая подборок. В её взгляде, направленном на меня, полыхает ярость.

Приехали!

Ну давай, попробуй выставить меня виноватым!

Внутри клокочет ярость. Я смотрю на Антона и не понимаю, как ему хватает наглости стоять и требовать от меня объяснений. Неужели его беременная любовница не сообщила о нашем разговоре? Или не было никакой беременности? От последней мысли всё внутри судорожно сжимается. Да не может этого быть! Нинэль же так правдоподобно вела себя и этот браслет… Нет! Просто у Антона хватает наглости продолжать врать мне.

— То есть ты считаешь, что это я лгала тебе и изменяла? Так понимать твои слова? — спрашиваю я у него, пытаясь поймать хоть частичку фальши на его лице.

— А ты хочешь сказать, что я? — ухмыляется Антон.

Телефон снова начинает звонить. Я понимаю беспокойство Кирилла, но я что-нибудь придумаю, чтобы объясниться перед ним. Нажимаю на кнопку сброса вызова, давая ему понять, что не могу сейчас говорить. Начинаю раздражаться, что он такой настойчивый, а потом ругаю себя, напоминая, что, вообще-то, это мой жених.

— Я не просто хочу, а говорю это! В тот день ко мне пришла твоя Нинэль и всё подробно рассказала о том, как вы тайно заделали ребёнка! Самому-то не противно стоять и изображать из себя святошу? Ты изменял мне, а теперь требуешь каких-то объяснений!

Несколько секунд Антон смотрит на меня, а потом резко прижимает к стене. От удара о кирпичную кладь из лёгких выбивает воздух. Я смотрю ему в глаза. Сердце учащённо бьётся из-за его близости. Понимаю, что он начнёт оправдываться, но он просто смотрит на меня и молчит.

— Значит, так ты меня любила, да, Поля? Что просто взяла и поверила какой-то вертихвостке, которую я с того дня, как она на меня накинулась в офисе, не видел даже!

— Не видел, но ребёнка с ней заделать успел! — с губ срывается нервный смешок.

Я не хотела выяснять отношения, но раз уж мы встретились второй раз, следует расставить все точки, пока не начался настоящий апокалипсис.

— Глупая! Какая же ты глупая! — шепчет Антон и осторожно касается моих губ своим, но не целует, а опускается к шее и утыкается в неё носом. — Ты разведёшься с ним, Полина! Я заберу тебя домой и хрен отпущу куда-то снова. И я готов принять твоего ребёнка! Он станет мне родным! Я знаю, что у вас есть дети, не удивляйся.

Ошарашенная его словами, я стою несколько секунд и не могу пошевелиться. Антон сошёл с ума? Одна-единственная мысль отрезвляет и даёт надежду на то, что не всё потеряно — он не знает, что Ева его дочь. Считает её нашей с Кириллом.

Через несколько секунд я прихожу в себя и отталкиваю его от себя. Антон смотрит на меня печальным взглядом и становится противен мне в эту секунду. Он не пытается оправдаться, просто называет меня дурой. Думает, что именно так может замазать свои грешки?

— Думаешь, что я возьму и поверю в твои оправдания? Вот так просто? На ней был браслет, который я нашла незадолго до её визита в твоём кармане. Только не говори мне, что тебе его подкинули…

— Браслет? — Антон теряется.

Закончились оправдания?

Я смотрю на него, а затем отвожу взгляд в сторону и поджимаю губы. Нам больше не о чем говорить. Совершенно.

— Браслет, Антон! Перестань притворяться дураком! Прошло уже это. У меня новая семья, и я люблю своего мужа!

Замечаю, как во взгляде моего бывшего появляется дьявольский блеск, а на губах расползается улыбка.

— Любишь? Давай проверим, как ты его любишь, Поля? — меня пугает звучание его голоса, а когда Антон снова хватает меня и прижимает к себе, властно впиваясь в мои губы, голова начинает идти кругом.

Моё тело скучало по его прикосновениям. Он всегда действовал на меня как магнит, и здравый смысл отключался, но где-то глубоко внутри я понимала, что это всего лишь физиология — плотское влечение и ничего более. Хватая ртом воздух, я пытаюсь противиться, но он не отступает, лишь крепче прижимает меня к себе и целует, проталкивая свой язык мне в рот, показывая, что ситуация в его руках, а не моих. Он ведёт себя, как обезумевший маньяк, скользя руками по моему телу, а я как наивная дура со стокгольмским синдромом, позволяю ему эти вольности. Звонок телефона заставляет взять себя в руки. Я снова отталкиваю Антона и направляюсь к лифту быстрым шагом.

— Не смей больше хватать меня так! Иначе я напишу заявление в полицию за домогательство! — бросаю я, пытаясь унять дрожь, которая разливается по всему телу и подступает к уголкам глаз со слезами.

— Ты тоже хочешь быть со мной, Полина! Не отрицай этого! — хрипловатым голосом отвечает Антон.

Я захожу в лифт и поворачиваюсь лицом к своему бывшему. Смотрю на него и вижу разбитого мужчину. Сердце сжимается в камень. Неужели он на самом деле не изменял мне? Или просто так умело врал? Впрочем, уже поздно разбираться в этом — корабль отплыл от причала уже давно.

— Оставь меня в покое, ладно? У меня новая жизнь!

— А моя жизнь ты, Полина! И я сделаю всё, чтобы вернуть тебя себе, даже если мне придётся собственными руками придушить твоего нынешнего! — рычит Антон.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Створки лифта закрываются, и из моих глаз льются слёзы. Я шмыгаю носом, размазывая влагу по щекам.

За что судьба так со мной? Чем я провинилась? Зачем было сталкивать меня с Антоном снова, когда я уже решила, что хочу связать свою жизнь с Кириллом и ответила согласием на его предложение?

Кирилл снова звонит, а я не могу решиться нажать на кнопку ответа. Он беспокоится обо мне, а я в это время… Навожу разборки со своим бывшим… Щёки пылают от стыда. Мне страшно теперь смотреть в глаза Кирилла, и я не знаю, как быть дальше. Я настолько потерялась в себе, что готова закрыться за толстым панцирем брони от всего мира. Снова.

Открываю пришедшее следом за сброшенным вызовом сообщение и выхожу из лифта, спешно следуя к туалету, чтобы избавиться от слёз.

Кирилл: «Что случилось? Где ты? Полина, ответь мне!».

Дрожащими пальцами набираю ответ, понимая, что наши отношения с ним стали превращаться в сплошную ложь.