— Отдохнули немного? — спрашиваю, обращая на себя внимание.

— Ночью отдохнуть успеем, — отвечает Лена.

— И то верно! Погулять есть желание? Там уже аниматоры вовсю веселят детей в игровой комнате, можно было бы отвести Еву к ним и…

— Нет! Я в шумиху ту сейчас не хочу, а вы сходите! Я с Евкой поиграю. Мы с ней тут собирались мультик про супер-щенков посмотреть!

Лена моя палочка-выручалочка. Я шепчу одними губами слова благодарности в её сторону, а потом смотрю на Полину.

— Давай пройдёмся, если хочешь. На улицу тогда, может? Хочу снег посмотреть, а то у нас же быстро тает, даже насладиться не успеваешь.

Это она прямо в точку. Когда мы уезжали на улице шёл дождь, да и снег, внезапно выпавший в начале декабря, растаял уже через два дня.

— Давай на улицу! — отвечаю я, думая о том, что свежий воздух станет лучшим помощником для разговора о переезде.

Мне хочется прогуляться. Выхожу на улицу и наслаждаюсь прекрасным видом, который открывается моему взору. Вероника не захотела ехать вместе со мной и сказала, что у меня нет ни капли чувства вкуса, раз позвал её в какую-то дыру. Да так даже лучше. Я отдыхаю от её назойливого внимания, которое бесило меня в последнее время. Понимаю мозгом, что сам согласился на отношения с ней, сам выбрал её своей постоянной, но всё равно злюсь на её требования уделять ей больше внимания. Да и вообще после встречи с Полиной не могу смотреть на Веронику. Я ненавижу её. Ненавижу всё, что снова тянет меня к прошлому, которое дало хорошую оплеуху, подтверждая факт измены моей бывшей супруги.

Я присаживаюсь на качели и смотрю на фотографию Полины, которую украдкой сделал, подкараулив её около кафетерия, когда они устраивали вечеринку в честь Нового года.

Я так и не смог умчаться домой после той встречи с ней и следил за своей бывшей всё это время, как маньяк. Точнее, не следил, а выжидал около кафе, чтобы ещё хотя бы раз увидеть… Чтобы боль снова резанула и напомнила, что я не просто так решил отказаться от больных чувств, которые всё ещё пылали в груди.

Нотки знакомого смеха долетают до меня, и я резко оборачиваюсь в сторону, из которой они исходят. Вижу Полину и поверить не могу, что она тут.

Судьба смеётся надо мной, что ли, подкидывая встречи с бывшей?

Трёхэтажный мат срывается с губ, когда я замечаю мужчину, прижимающегося к ней. Это тот самый Кирилл, с которым меня познакомил Никита. Тот мужик, которому я уступил свой номер. Мужик, которому она родила ребёнка. К которому сбежала от меня. И мне хочется пойти расквасить ему рожу, но я держусь из последних сил. Не ребёнок же, чтобы идти на поводу собственных эмоций. Они не могут руководить мной. Я взрослый мужик, а не школьник какой-то, ссущий на заборы.

Затаив дыхание, пытаюсь подслушать их разговор, отворачиваюсь, чтобы она не заметила меня. Пока не знаю, как повести себя — подойти и заговорить с ней? Интересно, а этому Кириллу известно, с кем именно его познакомил товарищ? Вообще, он выглядел каким-то странным за столиком, словно не от мира сего. У него всё в порядке? Или Полька подарок ему сделала и вынашивает второго Кирилловича? Мне хочется рычать от ярости. Эмоции бьют через край. Если этому гаду было известно, кто я такой, то ему следует премию Оскара вручить за прекрасную актёрскую игру.

Обрывки фраз доносятся до меня, но я не могу уловить суть их разговора и даже построить цельные предложения из того, что они говорят.

Дурак!

Вместо того чтобы сидеть тут, мог просто подойти и заговорить.

Как бы она себя повела тогда?

Но я не делаю этого.

Когда эта приторно-сладкая парочка приближается, мне ещё сильнее хочется стереть улыбку с лица её проклятого муженька. Но я сижу, прилипаю буквально к качелям, вдавливаюсь в сиденье.

Они замирают и, не доходя до меня, разворачиваются в сторону гостиницы. Я провожаю их взглядом с ревностью глядя на руки, сцепленные в замок, и уже жалею, что приехал сюда один. Можно было бы познакомиться с какой-нибудь свободной девушкой прямо тут… Мне нужно как-то спустить пар и избавиться от назойливой идеи прижать изменницу к стене и снова почувствовать дрожь, которая разливается по всему её телу от моих прикосновений.

Хочу снова причинить боль самому себе, впившись в губы Полины до стука зубами, до прокушенной губы… Впиться так, чтобы она поняла, что я владею ею и могу подчинить себе. Чтобы напомнить, от кого она ушла и кому изменила.

Смеюсь над тем, в какого психа превращаюсь, когда вижу её в радиусе ста метров от себя. Хотя нет… Я становлюсь ненормальным, даже когда не вижу её и не чувствую близости.

Поднимаюсь на ноги и решаю, что хватит отмораживать себе задницу. Мне же тоже надо подумать о потомстве. Не только этому Иномирянину плодить детей с чужой женой.

Чёрт!

Не с чужой!

Это я теперь думаю о чужой… О недоступной… О той дряни, которая изменила мне и при этом даже не чувствовала себя виноватой.

Они уже скрылись в здании гостиницы, и я искренне надеюсь, что сегодня мы больше не столкнёмся, потому что иначе могу не сдержать порыв эмоций и наворотить дел, о которых потом буду жалеть.

Вхожу в фойе, сдаю тёплые вещи в гардероб и пряча номерок в задний карман джинс, направляюсь к бару. Хочу выпить чего-нибудь покрепче, чтобы отключиться к чертям собачьим от своего прошлого и согреться. Пусть на улице и не Северный Полюс, но я слегка промёрз.

Подсаживаюсь к очаровательной девушке за барной стойкой и улыбаюсь ей. Она ничего не имеет против, поэтому я прошу налить мне виски с колой, а даме всё, что она пожелает.

— Я люблю говорить напрямую, поэтому спрошу сразу: такая прекрасная незнакомка здесь одна? Или я буду пытаться украсть её у спутника? — спрашиваю я, а она широко улыбается.

— Одна… И я буду даже рада, если такой прямолинейный незнакомец решит украсть меня.

Мы смеёмся несколько секунд, но я не успеваю спросить у неё даже имя, потому что запах пряного шоколада со свежими листиками мяты ударяет в нос. Горло пережимает от возникших спазмов, и я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на парочку, подошедшую к барной стойке с моей спины.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍