– Судя по рассказу интересная была женщина, – отломив тонкую веточку, Корнелия в задумчивости её прикусила.

– Да. Она не могла не вызывать восхищения одних и зависти у других.

– То же самое происходит и в наши дни. Зависть к чужим успехам и желание обесценить их порой даже неплохих людей толкает на ужасные поступки и ломает людям жизни.

– Верно. Возможно, всё дело в зависти. Люди часто принимают это чувство за желание справедливости. Я вот делал фактически всё тоже самое, почему у меня не вышло, а сосед как сыр в масле катается? Так рождается ненависть, сплетни. Но, с другой стороны, – лукаво ухмыльнулся Коул, – это ведь и правда несправедливо? Когда при равных возможностях, равных усилиях отчего-то один идёт в гору, а второй остаётся стоять на месте? Как тут не начать сетовать на судьбу?

Пришёл черёд Корнелии пожимать плечами.

– Значит, Мэри Гордон была хозяйкой этого дома?

– Он был построен по её проекту. Из столицы она вернулась глубоко беременной и, хотя клялась и божилась, что это ребёнок её престарелого супруга, в это, откровенно говоря, мало кто верил. Последний стал тенью – он был, но ни на что не влиял. Все, что мог делать мистер Гордон – это кушать супчик с ложечки и срыгивать на слюнявчик, да в особо сложных и решительных случаях царственным кивком подтверждать, что решение его супруги, заявленное на Совете, является изъявлением его собственной воли, а не бабским произволом. В том, что под покровом ночи он способен на нечто большее, чем этот кивок вызывало сомнение у всех, без исключения, люди шептались, говорили всякое, но очередным кивком мистер Гордон признал отцовство, так что остальным ничего иного не оставалось, кроме как смириться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Никогда не понимала, почему людей так сильно трогает чужая нравственность?

– За чужой нравственностью следить всегда проще и приятней, – подмигнул Коул, потянувшись за следующей сигаретой.

Учитывая поднятую тему Кора подавила в себе желание сделать замечание по поводу того, что много курить вредно.

– Вернувшись из столицы, прекрасная Мэри всю себя посвятила строительству нового дома, который обещал стать самым красивым в округе. Ребёнку, после рождения, по обычаям того времени нашли кормилицу, но, что поразило людей, не кормилица стала жить с семьёй, а ребёнка выслали вместе с ней в выбранную семью. Так делали только бедняки, знать всегда держала своих детей при себе. Поступив подобным образом, Мэри снова дала повод для сплетен.

– Вполне объяснимо. Телевидения в те времена не было и сериалов не показывали, а тут история развивалась прямо онлайн, – усмехнулась Кора.

– Когда дом достроили, все ожидали, что начнутся приёмы, балы, охота – все те развлечения, которыми не брезговала знать того времени, но – Мэри уединилась в его шикарных (по тем временам) стенах вместе с мужем и самым близким окружением, одной из которых была её любимая камеристка, с которой она была столь близка, что по округе ползли сплетни и противоестественной связи служанки и госпожи.

– Люди любят трепать языком. И редко, когда способны увидеть в отношениях между людьми что-то хорошее. Почему опошлять считается нормой.

Коул коротко кивнул и щелчком отбросил дотлевшую до фильтра сигарету в ближайшие кусты самшита.

– Ну, о Мэри ходили слухи и похуже. Так случилось, что с её возвращением по округе стали пропадать люди, чаще – женщины и дети. Иногда их тела находили без сердца в груди, иногда – люди пропадали без следа. А потом нагрянула бубонная чума.

– И как это всё связывали с Мэри Гордон?

– Самым прямым образом. Успешная женщина, возникшая из низов, сумевшая пробиться на самые вверх, непотопляемая. Её врагов косил мор, уничтожал несчастный случай. Все знали, стоит поссориться с Мэри Гордон и скоро несчастья и мор посетят твой порог.

– Кажется, я догадываюсь, куда ты ведёшь? Мэри объявили ведьмой?

Прищурившись, Коул кивнул с лукавой усмешкой.

– И что дальше? Её сожгли на костре? Или утопили? И с тех пор её призрак ходит и напоминает о себе преступникам и их потомкам?

– Ничего подобного не случилось. Никто не посмел её убить, Мэри была очень влиятельной женщиной, настолько финансово-самостоятельной, что, даже когда она овдовела, её положение не пошатнулась. Она имела знатных и сильных покровителей при дворе, ни исключено, что один из них был не только любовником, но и отцом её ребёнка. Для тех, кто допускает возможность колдовства есть повод поверить в то, что она и в самом деле водилась с нечистыми. И, судя по некоторым записям не просто водилась – она была одержима идеей вызвать дьявола.

– Да неужели? Зачем бы ей это было нужно?

– Кто поймёт женщин? – деланно рассмеялся Коул. – Особенно таких женщин, как Мэри? Возможно, она ненавидела тот миропорядок, который существовал и хотела построить нечто другое? Может быть, для неё это было лишь забавной игрой. Но так или иначе, многие рассказывали о жуткой небывальщине, творящейся в этом доме. О странных и жутких животных, блуждающих около дома по ночам; об огнях; о ритуалах. Сохранились даже свидетельства о том, что около дома была огромная чёрная яма, полная огня. Описания похожи на нефтяную скважину, только есть одно «но»: нефти в здешнем округе никогда не водилось.

– Это все страшилки? Или есть что-то ещё?

– Это только присказка к легенде, а вот, собственно, и она сама…

– Что же это за легенда такая? – за насмешливым тоном Кора пыталась скрыть, что рассказ заставляет покрываться её тело мурашками в предчувствии… чего, кстати? Что её пугает?

Как будто она заранее знает финал, который знать никак не может.

Коул прищурился. На этот раз, то ли для стопроцентного попадания в образ он перестал зубоскалить и выглядел даже как-то мрачновато. На солнце набежали облачка, погружая окрестности в суровую тень. Потянуло влагой и запахом мха, как бывает тянет ими из приоткрытой двери подвала.

– Говорят, что у Мэри получилось.

– Что получилось?

– Открыть портал в ад.

Кора посмотрела на него внимательно, в ожидании, когда Коул расхохочется, но, если ему и было смешно, если это и задумывалось, как шутка, то лицо он держал прекрасно. Веселье в его лице «не просвечивало».