Оливия массирует шею. Эмбер права. Неосторожный шаг может привести к кошмару из-за опекунства. Но, с другой стороны, если Итан был частью жизни Лили и даже помогал ей финансово, он должен знать, как ее найти. Если же они не контактировали, то пусть объяснит, почему не искал Лили после ее исчезновения. Сбежала-то она с его сыном. Тот Итан, которого она знала когда-то, такого бы не допустил.

– Он может знать, где Лили.

– У меня его номера нет, но, возможно, есть у Пита, его лучшего школьного друга. Пит у меня в Инстаграме. Пошлю ему сообщение.

– Спасибо.

Эмбер обещает переслать номер Итана, как только получит его от Пита, и Оливия заканчивает разговор – в комнату входит Джош. Смотрит на свои кроссовки.

– Извините, я… бегал.

– Убежал.

Сердце прыгает в груди.

– Все в порядке. Тебе нелегко пришлось.

Джош кивает.

– Он сказал… – Указывает на нее. – Помочь.

Оливия морщит лоб. Что он хочет сказать? Первая мысль: Лукас сказал, вы поможете. Она вертит телефон.

– Я помогу. Помогу тебе найти маму.

И отца. Мальчику нужен дом.

– Так… э… О чем вы с Лукасом говорили?

Джош переминается с ноги на ногу. Отводит назад руку, как будто бросает мяч.

– О футболе? – догадывается Оливия. Он кивает. – А ты играешь? – Качает головой. – Смотришь по телевизору? – Снова кивает. – Любимая команда? – Может быть, если разговорить, он вспомнит что-нибудь о матери и поделится с ней.

Джош облизывает губы, но найти нужное слово вроде бы и не пытается. Поднимает над головой два пальца – как рога, – наклоняется вперед и смотрит снизу на нее.

Шарады, шарады. Вот черт. Не даются ей эти игры. Ее просто убивает, что парню для общения приходится прибегать к жестам, потому что со словами у него получается плохо. Лили, должно быть, с ума сходит, думая о сыне, который бродит где-то… один. Знает ли она, что он пропал? Жива ли?

Оливия откашливается и переключается на племянника, заставляя себя забыть о щемящей пустоте в животе, растущей при каждой мысли о сестре.

– Хорошо, я поняла. «Баффало», да? – Джош морщится, словно проглотил что-то горькое, и она поднимает руки и смеется. – Извини. Не угадала.

Он приседает и сопит.

– «Рэмс»?

Он ухмыляется и протягивает кулак.

Ну конечно. Любимая команда Итана. Все сходится. Она бьет кулачком в кулачок.

Джош кивает в сторону кухни. Хочет вернуться к рисованию?

– Конечно. Иди. Мне нужно послать сообщение. – Оливия показывает на телефон. – Эй, Джош. – Он оборачивается. – Она смотрит на его рюкзак, делает шаг вперед. – Что у тебя там?

Он с усилием сглатывает и даже как будто бледнеет.

– Всякое.

– Бумажник есть? Что-то с адресом?

Он качает головой.

– Можно посмотреть?

Джош отступает, в глазах снова мечется страх.

– Нет.

– О’кей. – Она останавливается, поднимает ладони. – Если у тебя есть что-то, что поможет найти твою маму, ты мне скажешь, да?

Он хмурится. Вопрос определенно поставил его в трудное положение. Снова кивает в сторону кухни.

Оливия машет рукой – да, иди. Рюкзак можно проверить ночью, когда Джош уснет. От этой мысли ей становится не по себе. Но так надо.

– Я скоро.

Он уходит, а она торопливо пишет сообщение Лукасу.

Подробности.

Ответ приходит через несколько минут.

Поговорили.

И?

И ничего. Славный парнишка.

И это все?

Лукас…

Она добавляет эмодзи – расстроенное личико.

Парень закрылся, когда я спросил о Лили.

Что это значит? Закрывается, потому что напуган, или напуган и поэтому закрывается? Что он знает? Что видел? Может быть, у него шок?

Чем меньше говорит им Джош, тем больше она хочет знать, что случилось. Нужно, необходимо найти Лили.

Спросить мнение Лукаса она не успевает – от него приходит сообщение.

Совет, Принцесса. Не спрашивай о Лили.

Она фыркает. Это насмешливое прозвище дал ей в детстве отец. Ладно. И что же все-таки делать? Сидеть и ждать? А если Лили больна или ранена? Если ее уже нет? Что тогда? Как сказать Джошу, что мама никогда за ним не придет?

Как выяснить, где она?

В свое время скажет сам.

Но ты же сказал, что он не знает.

Оливия ждет, когда замигают три точки.

Лукас??? Она добавляет сердитое эмодзи.

Он не отвечает. Поставил точку.

Оливия сидит на заднем дворе, перед костровой чашей, докуривая вторую сигарету. Наклонившись к огню, снова и снова прокручивает телефон. Джош уже спит. Его вторая ночь с ней. Прошло больше двадцати четырех часов, а от Лили по-прежнему ничего. Можно подать официальное заявление – пропала сестра. Наверно, это следовало сделать еще накануне, когда Джош только появился, но она сделает это утром – в зависимости от разговора с Итаном. Его номер только что прислала Эмбер.

Нервы выбивают чечетку в животе, дрожат руки. Что-то похожее она испытывала перед прыжком с тридцатифутовой скалы, когда они спускались по реке в горах Сьерра-Невада. В сообщении Эмбер его номер подчеркнут. Нужно только коснуться ссылки пальцем, но заставить себя сделать это она не может. Если взбеленилась, увидев сообщение от Мейси в телефоне Блейза, то какой будет ее реакция на голос Итана?

Тебя лично это не касается, говорит себе Оливия. Думай о Джоше. Ему нужна мать. Надо надеяться, что его отец знает, как ее найти. Если Итан действительно его отец. Разговор с Джошем зародил в ней сомнение.

Перед тем как племянник лег спать, Оливия спросила, знаком ли он с отцом. Лично – нет, такой вывод следовал из его сбивчивого объяснения.

– Твой отец – Итан Миллер?

Джош покачал головой.

– Нет? – Она пристально посмотрела на него – не лжет ли. Может быть, Лили назвала ему кого-то другого. – Кто твой отец? Как его зовут?

Он потянул губу.

– Его зовут… зовут… Не могу… – Рука упала. Джош нахмурился и снова взялся за карандаш.

– Не можешь вспомнить или не можешь сказать? – не отставала Оливия и, увидев, как пальцы сжались в кулаки, наклонилась, чтобы увидеть его лицо. Щеки потемнели, в глазах беспомощность. Она попросила написать имя отца, но получила в ответ какие-то непонятные закорючки.