Он знает?

Они виделись?

Видятся?

Она запрещала себе эти вопросы, чтобы не сойти с ума.

Одевшись, Лена уже в прихожей проверила сумку, не сумев вспомнить, положила ли прошлым вечером зарядку к планшету. Поиски ни к чему не привели: ни в сумке, ни в квартире кабеля не было, только адаптер. В очередной раз взглянув на часы, Лена побежала в кабинет. Денис совсем недавно купил планшет, но до сих пор пользовался старой зарядкой, и новая должна была оставаться в коробке. Возьмет ее.

В кабинет Лена заходила редко, не желая и не смея вторгаться на личную территорию Дениса; ей хорошо помнилось, чем в прошлом кончился ее первый и последний порыв любопытства. Многие знания — многие печали.

Книжные шкафы со стеклянными дверцами тянулись вдоль западной стены. На привычном месте, среди других коробок, нужную отыскать не удалось. Лена торопливо перемещалась от одного шкафа к другому, зная, что рискует опоздать, но без зарядки уходить было нельзя: весь рабочий день ее планшет без подпитки точно не протянет.

Наконец, на верхней полке самого дальнего шкафа она заметила выступивший край белоснежной упаковки. При ее росте тянуться пришлось на носочках. Кончиками пальцев толкнув легкую коробку ближе к себе, Лена дернулась от неожиданности, когда вместе с ней вниз рухнула темная коробка потяжелее.

Полетевшее на пол содержимое укололо ее испуганно дрогнувшие руки и веером рассыпалось на паркете. Лена не поймала ни коробку из-под планшета, ни другую — хорошо ей знакомую. Замерев, она смотрела на лежавшие перед ее ногами фотографии — она видела их всего лишь раз, но не забыла, — и на откатившейся к столу темно-синий маленький бархатный футляр. Открывать его не было нужды.

Лена знала, что в нем три золотых кольца: пара обручальных — тонкие и простые, с нетронутыми бирками бюджетного ювелирного магазина, и еще одно — изящное, с маленьким, но все-таки бриллиантом, потертое от ежедневной носки. Машинально она посмотрела на свой безыменный палец правой руки, где оба кольца, с широкими ободками и крупными камнями, купленные в одном из лучших ювелирных Москвы, разом растеряли всю ценность и значимость.

Опустившись на пол, Лена быстро собрала фотографии, не позволяя себе всматриваться в изображения, запрещая сравнивать, но ничего не вышло. Даже короткого взгляда было достаточно.

Везде — Денис и Морозова. Всегда в обнимку, всегда сияющие и веселые. Совершенно очевидно влюбленные друг в друга по уши. Групповой ли, парной ли была фотография — Денис всегда стоял рядом с Морозовой.

Молодой и беззаботный, с гладко-выбритым лицом, отчего казался еще юнее, Денис был совсем иным, каким Лена никогда его не знала. Счастливым.

Она уже находила эту коробку после похорон его родителей. Также случайно, зайдя в кабинет за документами, понадобившимися уехавшему в родной город Денису. Тогда ее едва зародившиеся подозрения, подпитываемые лишь воспоминаниями о разговорах со свекровью, за один час стали мучительно правдоподобны и полностью подтвердились на юбилее Аверинцева.

Сегодня же Лена отстраненно, словно через посредника, осознала, что этой коробки не могло быть здесь, если только Денис не заглядывал в нее накануне. Он прятал ее: в прошлом Лена несколько раз безуспешно пыталась ее отыскать в надежде разувериться в увиденном. Разувериться не вышло — только окончательно все понять.

Она с трудом отвела уроки, беспрестанно пропадая в собственных мыслях, продолжая с отчаянием на сердце взвешивать принятое решение на весах чувств и разума, зная, что на самом деле выбора нет. По крайней мере она больше не видела альтернатив.

Самым сложным оказалось выдержать вечером несколько часов в ожидании возвращения Дениса. Ни о чем не подозревая, он, конечно, не торопился домой. Когда после десяти в дверном замке повернулся ключ, Лена дрожала всем телом.

Молчаливо она наблюдала, как Денис идет в ванную, затем в спальню, чтобы переодеться. Слушала, как гремит на кухне посудой (опять варит кофе на ночь глядя), как после направляется в кабинет. Дальше отсиживаться было нельзя.

— Денис? — она несмело окликнула его почти на выходе из гостиной. — Я хочу кое-что обсудить.

— Лен, давай потом? — Не оборачиваясь, он что-то изучал в телефоне. — Я не успеваю с иском, прости.

Лена смотрела него, чувствуя, как слезы подбираются к глазам.

— Я пытаюсь поговорить с тобой месяц, — сказала она тихо. — Ты не замечал?

— Лен… — Денис устало вздохнул. — Я говорил тебе…

— Да, очень загруженный месяц, я помню, но… я не слепая. Я вижу, знаю, что дело совсем не в этом. Не обманывай ни себя, ни меня.

Он наконец-то повернулся и взглянул в ее сторону с раздраженным недоумением.

— Это бред. Я просто занят.

— Да? — Ленин голос вдруг взлетел. Боль, что билась в ней столько лет, каплями лилась наружу. — Работой или мыслями о Морозовой?

— Что? — Денис лишь на мгновение промедлил с ответом, но и этой секундной паузы, переполненной шоком и страхом, оказалось достаточно. Встретившись с ним взглядом, Лена призналась на выдохе, отрезая все пути для отступления раз и навсегда:

— Я знаю. Денис, я давно знаю.

— Ты о чем?

Она покачала головой. Горечь топила ее в себе.

— Не надо. Я все знаю.

— Лена…

Она не дала ему закончить:

— Я думаю, нам нужно развестись.

Глава 13

Кровь стучала в ушах, кожу холодил нервный пульс и по телу курсировала лишающая последних сил дрожь. На выходе из гостиной Денис, застывший напряженной и неподвижной глыбой после раздавшихся недавно слов, смотрел куда-то в пол, и ни одной эмоции на его бесстрастном лице прочесть было нельзя.

Молчание длилось едва ли больше минуты, но Лену будто выбросило из привычного мира в холодную, беспроглядную пустоту, где существование тянется вечной пыткой, а разум мыслит молниеносно и со страшной для человека ясностью. Она поняла, что на самом деле боится услышать грядущий ответ, что вопреки собственным суждениям все еще не избавилась от надежды.

Не чувствуя себя, она наблюдала, как медленно на лице ее мужа разошлись и что-то произнесли тонкие, прежде крепко сжатые, губы. Звук его голоса настиг ее с опозданием.

— Ты уверена? — Вопрос прозвучал глухо и неестественно ровно, но оттого стало только больнее. Как будто самого содержания — красноречиво выразившего все то, о чем еще не было сказано ни слова, — оказалось недостаточно.

Денис не стал ее отговаривать. Не стал оправдываться. Просто поинтересовался, уверена ли она.

Лена, с