– Ох, ни хрена себе!..

– Когда приедет полиция, начнутся вопросы…

– Никуда не звони, – перебил его Эдди. – Я буду через десять минут.

Трубка выскользнула из пальцев Ника, словно смазанная маслом.

«Боже мой! – думал он. – Боже мой, сделай так, чтобы все это мне только снилось!»

Спрятавшись в глубокой темноте под навесом над крыльцом, Ник грел руки о чашку с горячим кофе и ждал. Сейчас он реагировал только на внешние раздражители: холодный ночной воздух, тепло чашки в ладонях, порывы ветра. Все мысли у него в голове умерли. Он был привидением, бездушной тенью, над которой где-то витала душа Ника Коновера, с ужасом наблюдающая за тем, что творит ее тело. Ник пытался убедить себя в том, что видит страшный сон, от которого обязательно пробудится, хотя перед этим ему еще и предстоит помучиться. В то же время он понимал, что это не сон, что сейчас появится Эдди и начнутся хождения по мукам.

И действительно, «понтиак» Эдди Ринальди с выключенными фарами тихо подъехал к крыльцу. Эдди вылез из машины, осторожно прикрыл дверцу и подошел к Нику. На Эдди были спортивные штаны и темно-коричневая куртка.

– Ну рассказывай, что случилось! – нехарактерно озабоченным тоном приказал он Нику. Эдди сутулился, от него несло перегаром; казалось, он не до конца проснулся.

Ник переминался с ноги на ногу.

– Ладно, – буркнул Эдди. – Где он?

Они подошли к телу.

Решительно сжав кулаки, Эдди стоял над трупом и отбрасывал в свете прожекторов кривую длинную тень.

– Кто-нибудь слышал выстрелы?

Ник удивился. Он ожидал, что в первую очередь Эдди все-таки захочет узнать, как все произошло.

Покачав головой, Ник прошептал:

– Если бы Марта или дети слышали, они бы встали.

– А соседи?

– Трудно сказать. Охранники из будки у ворот обычно приезжают, если слышат подозрительный шум.

– В соседних домах не зажигали свет?

– Смотри сам, где соседние дома. За деревьями их не видно.

– Так. Выстрел этого пистолета похож на громкий хлопок, – кивнул Эдди и наклонился над трупом Стадлера. – Он входил в дом?

– Нет.

Эдди снова кивнул, но по его непроницаемому лицу Ник не понял, хорошо это или плохо.

– Он тебя видел?

– Конечно. Я стоял прямо здесь.

– Ты ему говорил остановиться?

– Разумеется. Ты думаешь, я совсем?..

– Ничего я не думаю, – успокаивающим тоном прошептал Эдди. – Ты все правильно сделал. Ты защищался!

– Он так и не остановился. Шел прямо на меня.

– Он бы и не остановился. А потом – расправился бы с твоими детьми.

– Я понимаю…

Эдди перевел дух и пробормотал дрогнувшим голосом:

– Как нехорошо вышло…

– Но я же защищался!

– Сколько раз ты стрелял? – Эдди наклонился над трупом Стадлера.

– Кажется, два.

– В грудь и в голову. Прямо в рот.

Ник заметил, что кровь перестала течь по лицу покойника. В искусственном свете фонарей запекшаяся кровь казалась теперь черной, а кожа убитого была белой и лоснилась. Его широко открытые невидящие глаза смотрели в пустоту.

– У тебя найдется кусок брезента?

– Брезента?

– Или большой мешок. Лучше пластиковый.

– Мешок?

– Ну да. Большой мешок. Из-под каких-нибудь материалов для ремонта на кухне.

– А зачем?

– А как ты его собираешься тащить без мешка?

У Ника похолодело внутри.

– Надо вызвать полицию.

– Ты что, рехнулся?! – не веря своим ушам, воскликнул Эдди. – Ты хоть представляешь, что с тобой тогда сделают?

– Так что же нам делать?!

– Я тебе сейчас все объясню. Не зря же я сюда явился среди ночи…

Ник понимал, что Эдди прав, но все равно пробормотал:

– Нехорошо как-то получается. Может, все-таки вызвать полицию?

– И не думай. Ты хоть отдаешь себе отчет в том, что убил человека из моего пистолета?

Не зная, что ответить, Ник зашел в кабинет, рухнул на стул у стены и уткнулся лицом в ладони.

– Я защищался, – повторил он зашедшему вслед за ним Эдди.

– Может быть.

– В каком смысле «может быть»? Что ты несешь? Это опасный маньяк!

– Он был вооружен?

– Нет. Но откуда мне было знать?!

– Верно, – согласился Эдди. – Может, у него в руках что-то блеснуло? Что-нибудь вроде ножа или пистолета, а ты не разобрал…

– Он сунул руку себе в карман. Ты же сам говорил мне, что у него есть пистолет. Вот я и решил, что он за ним полез.

Кивнув, Эдди решительно вышел из дома. Через полторы минуты он вернулся и швырнул на стол бумажник и связку ключей.

– Ни ножа, ни пистолета.

– Но мне-то откуда было знать?! Он все время бормотал: «Ты никуда не спрячешься!»

– Конечно, тебе неоткуда было знать. Ты знал только о том, что перед тобой сумасшедший. И что тебе оставалось делать?..

– А ты одолжил мне свой пистолет для самообороны, – сказал Ник. – Дал мне его на время. Ты же сам говорил, что это всего лишь административное правонарушение!

– Ты так ничего и не понял! – хлопнул ладонью об стол Эдди. – Ты его застрелил за пределами своего жилища, а не внутри его.

– Он пытался ворваться в дом. Поверь мне!

– Я-то тебе верю. Для пресечения злонамеренной попытки противоправного действия с причинением вреда допускается применение физической силы, – выпалил Эдди с таким видом, словно выучил это наизусть еще в полицейской академии, – но не смертоносного физического насилия. Закон говорит, что смертоносное физическое насилие можно применять только перед лицом угрозы смерти.

– Но ведь ты знаешь, с кем я имел дело!

– Ты, конечно, прав. И все равно знаешь, что с тобой сделают?

Ник допил кофе, который не подействовал. Если бы не страх и адреналин в крови, Ник заснул бы на стуле.

– Я директор крупной корпорации, уважаемый член общества…

– Ты Ник-Мясник, – прошипел Эдди. – Подумай о том, что с тобой сделают! Подумай о том, что будет с твоими детьми! Здешняя полиция тебя не пощадит.

– Но ведь по закону…

– Вот только не надо про закон! Я прекрасно знаю, как можно манипулировать законом. К твоему сведению, мне и самому приходилось к этому прибегать…