— Сильно! — развеселилась я и подняла рюмку. — За Оникса?

— За Оникса.

Мы выпили.

— Стало быть, мясное королевство Никсов-Ониксов взросло на пиратских сокровищах?

— Лени, тогда бы это была мясная империя! Наш заводик построен на деньги, которые выручил лет сто пятьдесят тому назад мой прадед, продав, как ему казалось, очень выгодно одному из Уоллеров кусок своей прерии.

— Уоллеру?

— Ага. — Никс лукаво покивал. — Уоллеру, Уоллеру. Тот начал строить сарай для своих овец — он вроде хотел разводить овец на шерсть — и забил фонтан!

— Фонтан?

— Нефть, Лени, нефть. Там у Уоллеров сейчас от нефтяных вышек шагу ступить негде, а на нашей земле — по-прежнему только трава для скота.

— А пиратский клад?

— Какой еще клад, Лени?

И Никс поведал мне захватывающую историю о том, как капитан Оникс превратился в фермера Гарри Никса. Здесь были и красавица француженка, и погоня, и любовь к фермерской вдовушке, и колье из отборных рубинов, и крокодилы, и много чего еще.

— Изумительная история, и ты дивный рассказчик, Никс, — сказала я. — Но, по-моему, в Колумбовы времена на территории Оклахомы вряд ли водились шерифы и фермерские вдовушки, да и крокодилы…

— Лени, — со смехом перебил Никс, — это же легенда! Вымысел чистой воды! Представь: длинный-предлинный вечер, за окнами непогода, телевизор еще не изобрели, газет нет — вот люди и сочиняли всякие истории. Да еще на спор: у кого круче сюжет! Вот тебе и крокодилы, и шерифы с погонями. А рассказывал я гладко потому, что сто раз слышал эту сагу от бабушки.

— Значит, ты решил, так сказать, влить в семейную сагу свежую струю, женившись на француженке?

— Ну. А что в этом плохого? Только она обязательно должна быть блондинкой!

— Вообще-то француженки, как правило, брюнетки или темные шатенки, если уж на то пошло.

— Но ты же блондинка!

— Ты ведь вроде бы передумал жениться на мне?

— Не обижайся, Лени, я бы на тебе женился, честное слово. Если бы не встретил ее.

— Кого ее?

— Ну ту девушку в аэропорту! Она просто куколка, блондинка! Хоть и в очках. Но очки — это ерунда! Сейчас все делают операцию, и очки — в мусорное ведро!

И тут я вдруг очень хорошо представила себе кузину Майкла: как она появляется, эдакая изящная куколка в банном халатике, и поправляет на носу огромные безобразные очки.

— Лени, познакомь меня с ней!

— С кем? Я не знаю, о ком ты.

Никс вздохнул.

— Может, ты и правда не знаешь. И Марамба говорит, что тоже не знает эту девушку. Но она без четверти три стояла под расписанием и поглядывала то на часы, то по сторонам!

— Блондинка в очках?

— Ну да! Я быстро управился с таможней, из багажа-то у меня только чековая книжка в кармане да кейс с бритвой, так что никакой возни. Время — половина третьего. Дай, думаю, не пойду к эскалатору, а встану в сторонке и посмотрю, что за девушка придет туда в три. Вдруг она окажется совсем не такой, как расписывала Марамба?

— И ты бы не подошел, если бы она тебе не понравилась?

— Ты не обижайся, Лени, но после того, как я увидел ту девушку, все остальные перестали существовать! Потому что, понимаешь, это была она! Я увидел ее и прирос к месту! Потом постепенно прихожу в себя, гляжу, а она смотрит на часы — сначала на своей руке, потом поднимает голову — и на часы над табло. Ох, какая у нее шейка, Лени! У меня прямо перехватило дух! А потом она достает из сумочки ручку, блокнот, вырывает листок и начинает писать! И тут уж я больше не сомневаюсь, что это и есть моя девушка, мысленно клянусь запатентовать новый сорт колбасы «Марамба» и до конца жизни выплачивать Марамбе дивиденды, и бегом к моей куколке! Она меня увидала, прямо зарделась вся, скомкала свою бумажку, прижала к груди. Смотрит на меня! Глазищами хлоп-хлоп из-за своих телескопов. Ой, ну такая, такая!.. — Никс приподнял шляпу, вытер ладонью пот со лба. — Я ей говорю, вот и я, Никс, Эразмус Никс, лучше просто Никс, можно Оникс. И уже собираюсь ее обнять, видно ведь, что я ей сразу понравился. Такие крошки любят крепеньких вроде меня. Она что-то лопочет по-французски, а в языках я, Лени… — Никс вздохнул и развел руками. — Ну, не важно, я же тебе про нее рассказываю! Ох, и глазки у нее, и грудочки, и попочка! Куколка, как есть куколка! И тут вдруг подбегает какой-то седой тип и давай орать на меня: дескать, сэр, это моя клиентка, проваливай!

— Все это, конечно, очень интересно, Никс, но я-то чем могу помочь тебе?

— Познакомь меня с ней. Она сейчас у него в доме, если, конечно, не ушла никуда, пока мы тут с тобой выпиваем.

— Езжай сам и знакомься! Я-то тут при чем?

Он снял шляпу, почесал в затылке, вернул шедевр нью-йоркской Шанель на место.

— Понимаешь, Лени, я сначала был уверен, что она и есть моя девушка от Марамбы, но в последнюю минуту этот седой заплатил Марамбе за знакомство больше, и она отдала ее ему. Ну идиот я, ну так решил! А теперь понимаю, что действительно это совсем посторонняя девушка, потому что блондинка от Марамбы — это ты. Ты ведь была в аэропорту в три?

— Если честно, то в три двенадцать. — Я взяла бутылку и налила нам обоим.

— Вот видишь, а я уже оттуда ушел, — проговорил он и задержал на весу мою руку с рюмкой. — Тебе не надо больше, Лени, и ты зря обиделась. Ты тоже классная телочка, просто очень хорошая, и добрая, и своя, но… Но ты не она.

— Грустная история, Никс, только я действительно ровным счетом ничего не знаю об этой девушке. — Кроме некоторых подозрений, которые зашевелились в моей слегка хмельной голове: блондинка в очках, седой господин, три часа… — Как я могу познакомить тебя с ней?

— Да очень просто! Ты меня ей представишь. Она леди, это сразу видно, а когда леди, нужно, чтобы кто-то представил. Может, я бы и не стал просить тебя, раз уж выяснилось, что ты совсем не имеешь к ней никакого отношения, но ты ведь запросто балакаешь на всех языках, а я нет! И куколка тоже, похоже, не знает английского. Она с седым по-вашему общалась…

Тут меня словно током ударило: все правильно! Мое случайное знакомство с «опоздавшим» Майклом вместо Никса, который пришел заранее и застал «куколку» и седого господина, причем седой орал на Никса по-английски, а с «куколкой» общался по-французски, приобретает вполне логичное объяснение: «куколка» — не кто иная, как финка, которая не знает английского, а седой — это Брунар! Ну и шустра эта финка: в одночасье обрела и кузена, и жениха, можно сказать, уведя всех у меня из-под носа. Может, правда стоит их познакомить? — размышляла я, а Никс тем временем увлеченно рассказывал:

— …Ты что, Лени, думаешь, я так прямо повернулся и ушел? Ты еще плохо знаешь Никса! Никс все доводит до конца! Мы все, Никсы, такие, уж если за что взялись, то чтобы до конца! Я осторожно крадусь за ними, так, на расстоянии. Седой, конечно, ушлый, оглядывается, сечет: иду я или нет? Понятно, кому охота расставаться с такой куколкой? Но я тоже знаю, как следить за конкурентами. Седой думает, что я отстал, а я тут как тут! Короче, седой с куколкой берут такси и едут. Я тоже беру тачку — и за ними. Едем мы едем, вокруг Париж, интересно, но мне на Париж смотреть некогда, я смотрю на их такси. И таксист ваш толковый попался! По-нашему ни гугу, а тут же просек, что мне интересна куколка. В общем, приезжаем мы в такую местность, где городских домов считай что нет, сплошные особняки. Седой с куколкой выходят, отпускают таксиста, идут в дом. Мой припарковался очень толково и показывает мне знаками, дескать, иди, парень, врежь седому. Но я в сомнении, кто вас, женщин, знает, вдруг куколка возьмет да и выставит меня, мы ведь незнакомы. В общем, сижу я в машине, курю и сомневаюсь. Ну и сигареты через три седой выходит из дому с другой девочкой. Тоже ничего, но явно не моя блондинка, хотя волос мне не видно, девчонка в шляпе, и поля эдак свисают. Садятся они в машину, у них прямо перед входом была машина. И уезжают! Что делать? Я еще с полпачки выкурил, а потом даю таксисту адрес Марамбы. Едем к ней. Так и так, мне нужен адрес моей невесты. Она ни в какую! Я про седого ей ничего не говорил, я же думал, что она сначала заманила блондинку на меня, а потом на него переиграла, скажем, седой заплатил больше, но напирать я на это не стал, может, политика какая замешана? Что я буду лезть? Короче, часа через два я твой адрес у нее все-таки вытребовал. Пригрозил, что судом верну деньги да еще неустой…