– Подожди, Эмма, – командным тоном остановила она свою подругу. – Не видишь – мы разговариваем. Так на каком же основании вы вмешиваетесь в работу официальных органов и беретесь расследовать такое серьезное уголовное преступление, как убийство?

Тут следует отметить, что, поскольку Ирина не являлась моей клиенткой, соблюдать в разговоре с ней корректность я вовсе не чувствовала себя обязанной. Язык так и чесался ответить ей, как она того заслуживает.

Но Эмма! Бедная, несчастная, как лист дрожащая Эмма, рисковавшая из-за этого дела перессориться со всеми своими тусовочными подружками, она вызывала во мне искреннее сочувствие. К тому же она-то ведь была моей клиенткой. Пускай и бывшей.

Поэтому я собрала волю в кулак и призвала на помощь всю сдержанность и непрошибаемость, дарованную мне природой.

– Послушайте, э-э-э… кажется, Ирина?

– Ирина Александровна, – приняв королевскую позу, отчеканила собеседница.

– О! Надо же, как удачно! А я – Татьяна Александровна. Теперь мы точно не перепутаем. Так вот, Ирина Александровна. Должна сообщить вам, что вы находитесь в некотором заблуждении. Во-первых, я не вмешиваюсь ни в чью работу. Во-вторых, расследовать серьезные уголовные преступления, в том числе убийства – моя прямая специальность. В-третьих, основанием для расследования всегда является пожелание клиента, мы подписываем договор, и деятельность, которую я осуществляю, находится в строжайшем соответствии с существующим законодательством.

После такой отповеди Ирина не сразу нашлась, что сказать, а Эмма заметно оправилась от своих волнений и даже распрямила спину.

– А кто заказал вам это расследование? – наконец прямо в лоб выпалила Ирина вопрос, по-видимому, больше всего ее волновавший.

– Данные клиента – конфиденциальная информация, – был стандартный ответ.

– Но дело касается моего мужа.

– Нет, дело касается господина Артемьева, который на днях был убит, о чем вы, наверное, знаете.

– Погодите-ка… – в замешательстве тормозила Ирина, – я что-то ничего не понимаю… То есть кто-то решил выяснить, кто же это прикончил Ваню, и заказал расследование? Так, что ли, получается?

– Ну конечно, Ирочка, я ведь именно это и пыталась тебе объяснить!

Эмма светилась от счастья. Развернув все на сто восемьдесят градусов и дав понять, что главная фигура для моего заказчика – Артемьев, а не Смирнов, я сразу убивала несколько зайцев.

Во-первых, такой поворот далеко уводил от Милы. Ведь если заказчику интересен Артемьев, значит, это человек из его окружения, а не из окружения Смирнова. Во-вторых, получала по носу подлая интриганка Оксана, стремящаяся всех поссорить. Ну и в-третьих, если организатор преступления – сама Ирина, пожелавшая таким способом освободиться от ненавистного супруга, такой ход должен успокоить ее, дав понять, что скорейшее освобождение господина Смирнова из мест заключения вовсе не является основной целью расследования.

Между прочим, если все это затеяла действительно Ирина, нужно признать, план довольно остроумный. Заказав непосредственно своего мужа, она, как главная наследница, рисковала попасть в число подозреваемых. А убедив широкую общественность в том, что это сам он, жестокий, из мести за то, что его телка не получила приз на конкурсе, заказал своего друга, она таким образом и себя освобождала от малейших подозрений, и муженька закрывала на неопределенный срок.

Между тем Ирина постепенно собиралась с мыслями и вскоре выдала новый гениальный вопрос.

– А почему же тогда Оксанка говорила, что ее хотели заставить… – тут она мельком взглянула на меня, – что ее уговаривали пойти в ментовку защищать Игоря?

– Потому что Оксана неверно поняла некоторые фразы, прозвучавшие в нашем с ней разговоре, – ответила я. – Ей было известно, что подозрения официальных следователей базируются на случае, происшедшем на конкурсе красоты, где и господин Артемьев, и господин Смирнов выступали как спонсоры, а поскольку в качестве непосредственной участницы конкурса Оксана лучше всех была осведомлена о происшествии, я и предложила ей рассказать следователям подробности. Из этого она почему-то сделала вывод, что ее кто-то хочет заставить что-то сделать за других, хотя предложение мое было сугубо предположительным и возникло спонтанно.

Но Ирина уже не слушала. Что-то в середине моей речи настолько приковало ее внимание, что у нее остановился взгляд и она даже перестала моргать.

– Случай? Какой случай? – спросила она, когда я закончила говорить.

После этой фразы дальнейшая наша беседа потеряла для меня всякий смысл. Да, конечно, наверное, я допустила оплошность, упомянув об интимной подробности, которую от Ирины, как жены «спонсора», возможно, скрывали, но зато эта оплошность полностью снимала с нее все подозрения.

Если она не знала о прыщах, то не могла и выстроить в уме комбинацию, в результате которой возникала уверенность, что Смирнова обязательно арестуют после убийства Артемьева как главного подозреваемого. А это означало, что даже если она очень хотела упечь своего муженька, данный случай – совершенно не из этой серии.

Пока вновь взволнованная Эмма беспокойно лепетала что-то о том, что каждый из спонсоров «совершенно естественно» желает выставить на конкурс кого-то из «своих», например, племянницу или сестру, а охваченная яростью Ирина вопила, что никаких сил человеческих не хватит, чтобы жить с таким неисправимым кобелем, я старалась собраться с мыслями и определить, что же у меня остается после лопнувшей версии с Ириной.

Оставалось немного. В сущности, кроме причастности жены Смирнова, серьезно можно было рассматривать только версию с биатлонисткой Кристиной, и столь невеликое количество вариантов весьма меня удручало.

Кое-как вклинившись в эмоциональный разговор двух подруг, я осведомилась о том, все ли вопросы, связанные с расследованием, мне удалось прояснить, и, получив утвердительный ответ, стала прощаться. Теперь у женщин имелась новая тема для проявления эмоций, и я могла спокойно уйти, уверенная, что без меня им не будет скучно.

Приехав домой, я загрузила в микроволновку какой-то полуфабрикат, первым попавшийся под руку в холодильнике, и стала обдумывать планы на завтра.

Впрочем, учитывая печальную немногочисленность версий, обдумывать особо было нечего. Завтра, часам к десяти утра, мне нужно будет подъехать в загородный тир и, под предлогом желания еще раз «стрельнуть» на прощание, постараться если уж не наладить контакт, то хотя бы получить представление о том, как выглядит меткая биатлонистка Кристина.

Потом надо будет проследить за ее передвижениями, а дальше действовать по обстоятельствам.

Кстати, нужно придумать что-то с машиной. Совсем не обязательно, чтобы вся округа знала, на чем я езжу. Вдруг Кристина сама за рулем. На чем она ездит туда каждый день тренироваться? Вряд ли Ашот возит. Кстати, помнится, и сам он, сетуя на чрезмерную эмансипацию, упоминал не только о стрельбе, но и говорил, что нынешние девушки «на машинах гоняют». Может, это он как раз Кристину и имел в виду.