— Как ты вовремя! — сказал Дариус, отбрасывая в сторону книгу «Лошади и собаки» и поднимаясь с дивана.

Он пробежался по ней взглядом, оценивая, как сидят на ее стройных бедрах и длинных ногах джинсы, а затем его глаза остановились на белой блузке.

Хлоя села на самый дальний стул от дивана, до которого Дариус вряд ли смог бы дотянуться.

Пенни вела себя как внимательная хозяйка, предлагая гостье сэндвичи с огурцом, булочки с джемом и кремом, а также торт «Мадейра», который оказался даже воздушнее, чем у тети Либби.

«И как ей удается оставаться такой стройной при таком поваре, как миссис Денвер, и обилии еды?» — удивилась Хлоя.

Пенни говорила без умолку — так, что не требовалось слов от присутствующих. Пенни рассказывала, как замечательно, что она едет учиться в Лондон, как там много всего интересного!

Хлоя была рада, что не должна вмешиваться в ее болтовню. В комнате чувствовалось напряжение, которое было заметно всем.

«Это из-за Дариуса», — подумала она, остро чувствуя его присутствие в другом конце комнаты, где он сидел, ослабив шелковый галстук и расстегнув верхние пуговицы рубашки. На его лице играла полуулыбка.

Наконец Хлоя встала и, поблагодарив Пенни за вкусный чай, сказала — ей пора домой. Предложение подвезти ее домой она отклонила — прогулка пешком пойдет ей только на пользу.

— Не ставьте меня в еще более неловкое положение, — добавила Хлоя.

— Но ты обязательно должна взять это приглашение на бал «День рождения».

И Пенни вручила ей квадратный белый конверт, который был адресован не только дяде и тете Хлои, но и впервые лично ей.

Девушка неловко держала его в руке, чувствуя себя Золушкой.

— Спасибо, мне нужно еще зайти в конюшню, забрать свой рюкзак. — Она выдавила улыбку. — Еще раз всем спасибо и до свидания.

В спешке Хлоя уже почти добралась до арки, когда увидела Дариуса, шедшего за ней.

— Вам действительно не стоит меня провожать, я знаю дорогу.

— Не сомневаюсь в этом.

Дариус последовал за ней в конюшню и, прислонившись к двери, наблюдал, как она положила приглашение в рюкзак. Было очень тихо, только слышалось счастливое чавканье Леди Мунрайз, лежащей на сене, и воркование голубя в стропилах.

«Кругом никого, даже Артура нет», — почему-то подумала Хлоя.

— У меня есть кое-что для тебя. — Дариус вытащил из кармана маленький пузырек с таблетками и ухмыльнулся, видя ее удивленные глаза. — Не бойся, это не наркотики и не отрава. Это таблетки с арникой от синяков. Уверен, у твоего дяди такого добра полно, но считай это моей заботой о тебе.

«Дариус Мэйнард, — горько подумала Хлоя, когда приняла пузырек и, поблагодарив, положила в рюкзак, — король обезоруживающих жестов».

— Я отвезу тебя домой, — добавил он.

— Нет! — ответ ее прозвучал так резко, что он насмешливо поднял брови.

— Хлоя, моя дорогая, — мягко сказал Дариус, — что я могу сделать, чтобы доказать тебе: ты можешь полностью доверять мне?

— Ничего! Я знаю, для тебя это просто развлечение, но я не хочу в нем участвовать. Почему ты не поймешь это и не оставишь меня в покое?

— Не оставлю, потому что это не развлечение, — сказал он с внезапной резкостью. — Почему ты этого не понимаешь?

Он сделал шаг вперед, обнял Хлою за плечи и притянул к себе.

У нее перехватило дыхание. Она подняла руки и положила ему на грудь, чтобы оттолкнуть. Но он склонил голову, и его губы прильнули к ее губам. Дариус нежно исследовал их мягкие контуры, как будто бы ее рот был какой-то неизведанной территорией, которую он собирался открыть. И Хлоя поняла — уже слишком поздно. И возможно, было поздно всегда...

Одна его рука опустилась вниз на ее бедро, словно требуя еще более интимной близости с ним. Другая мягко гладила нежную линию ее шеи, изящные раковины ушей, затем передвинулась на затылок, и его пальцы утонули в мягком темном каскаде ее волос.

Наконец она разомкнула губы, и он проник во внутреннюю сладость ее рта. Хлоя почувствовала атласную гладкость его языка, с которым она играла с таким чувственным наслаждением, которого еще никогда не испытывала. Ее тело как будто пронизывало током, поражая ее невинность. В эти восхитительные моменты Хлоя осознала силу собственной сексуальности.

Его поцелуй становился более глубоким и страстным. Ее руки скользнули к нему на плечи, затем обвились вокруг его шеи. Она гладила его гладкие как шелк волосы.

Они стояли, обнявшись и слив свои уста и тела. Впервые Хлоя почувствовала — ее одежда была барьером. Ей показалось — ее грудь расцвела и готова была разорвать бюстгальтер, чтобы прижаться к твердой мускулатуре мужской груди. И она захотела от него избавиться, избавиться от всего...

И, как будто в ответ на ее невыраженную просьбу, Дариус передвинул руку с бедра на ее талию, затем еще выше и, отодвинув чашку бюстгальтера, нежно взял в руки холмик ее груди. Подушечкой большого пальца он теребил чувствительный розовый сосок, преднамеренно вызывая сексуальное пробуждение. У Хлои перехватило дыхание, и она издала стон.

Она слышала, как и Дариус простонал, назвал ее по имени. Он медленно закончил поцелуй и начал целовать ее виски, закрытые глаза, линию скул и уголки ее рта, прикасаясь к ним так нежно, как будто крыло бабочки.

Хлоя подняла опущенные веки и посмотрела в его изумрудные глаза.

И тут Дариус сказал хриплым голосом:

— Нет, только не здесь, моя милая. Нет, только не так.

Он поправил ее одежду и крепко обнял ее. Они долго стояли так. Его руки почти замерли, лицо было спрятано в ее волосах. Затем Дариус выпрямился, чуть отодвинул Хлою от себя и посмотрел на нее с легкой жалостью:

— А сейчас я действительно хочу отвезти тебя домой.

— Так, значит, чай в поместье... — сказала тетя Либби. — И ты хорошо провела время?

Хлоя встретилась с вопросительным взглядом тети, стараясь сохранить самообладание.

— Да, миссис Мэйнард была очень добра. Я должна постирать и погладить вещи, которые она любезно мне одолжила, и вернуть их. — Хлоя вручила тете квадратный конверт: — А это тебе.

Брови тети приподнялись, когда она вытащила приглашение и прочитала его.

— Вижу, ты тоже приглашена. Но думаю, ты не захочешь пойти.

— А почему нет?

— Да просто я вспоминаю, как ты совсем недавно всячески отгоняла такую мысль, описывая бал как сборище старомодных людей, танцующих вальс святого Бернарда, — холодно ответила тетя Либби.

Хлоя покраснела:

— Я действительно так раньше думала.

— Так почему же ты так резко поменяла свое мнение? — Миссис Джексон не сводила с племянницы проницательного взгляда.