Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ошибаетесь.
— Ошибаюсь?
— Вам пришлось бы. Я уезжаю в Австралию.
— После пресс-конференции, любовь моя, — возразил Рауль. — А она начнется сейчас. — Он вышел из машины. Репортеры бросились к нему, протягивая микрофоны.
Любовь моя…
Почему он назвал ее так? Наверное, это привычное обращение к каждой из тысячи его женщин…
Джессика прислушалась к происходящему.
— Мы получили сообщение, что вы вступили в брак.
— Да. Около часа назад.
— Леди в машине, мисс Девлин, — ваша жена?
Джессика едва успела щелкнуть замком, когда кто-то попытался открыть дверь.
— Это брак по расчету?
— Была ли мисс Девлин замужем?
— Вы останетесь в стране?
— Будет ли мисс Девлин заботиться о принце?
Рауль уверенно отвечал репортерам, но последний вопрос заставил Джессику насторожиться.
— Говорят, что ваш брак похож на брак по принуждению. Так ли это?
Она вздохнула, и, прижав к себе Бальтазара, решительно открыла дверь фургона.
Ее ослепили вспышки фотоаппаратов. Маленький альпака испуганно уткнулся ей в подмышку. Если бы она тоже могла спрятаться у кого-нибудь под мышкой!
— Вы пугаете моих малышей, — громко и отчетливо сказала Джессика, и все отступили.
— Вы говорите на нашем языке!
— Почему бы нет?
— Джесс, возвращайся в машину, — сказал Рауль и обратился к репортерам: — Моя жена чувствует себя не очень хорошо. Я отвезу ее во дворец и потом отвечу на все вопросы.
— Прости, любовь моя, — ангельски улыбнулась ему Джессика, — но мне уже лучше. Настолько лучше, что я могу уверить всех этих леди и джентльменов в том, что ты не принуждал меня к барку.
Послушался возбужденный гул голосов.
— Вы назвали его высочество «любовь моя».
— Конечно, — весело согласилась она. — А как вы называете свою жену?
Раздался дружный смех.
— Он тоже называет вас так?
Она повернулась к Раулю:
— Дорогой?..
— Э-э-э… естественно.
— Почему вы согласились выйти замуж за его высочество?
Вопрос был задан молодой женщиной, и Джессика решила, что ей следует самодовольно улыбнуться.
— Его высочеству была нужна невеста, — с невинным видом начала она. — Я сделала доброе дело. — Джессика улыбнулась Раулю. — Знаете, решиться было не так уж легко. Принцу Раулю тридцать пять лет, он невероятно красив, любит свою мать и племянника, он врач… представляю, как роскошно он смотрится в белом халате! О! Кажется, я не упомянула, что его высочество богат. Я пожалела его и вышла за него замуж. Из сострадания.
Ее слова были встречены смехом.
— Какой туалет был на вас во время бракосочетания?
— Тот, что сейчас. — Джессика взглянула на джинсы, покрытые шерстью и комочками грязи.
— И альпака там были?
— Нет, у меня не было подружек, — пояснила она, и все снова рассмеялись. Джессика заглянула в фургон и поморщилась. — Рауль…
— Да, дорогая?
— То, чего ты боялся… свершилось… в фургоне.
Он растерянно заглянул внутрь.
— О боже…
Агрессивное любопытство репортеров сменилось неподдельным удовольствием. Они являются свидетелями семейной сцены!
Рауль открыл дверь и осторожно вытащил альпака. Держа его на вытянутой руке, он сунул его ближайшему репортеру.
— Эй, он мне не нужен! — запротестовал тот, и Рауль ухмыльнулся.
— Считайте, что это мой первый королевский приказ. Унесите его отсюда.
Сопровождаемый смехом, репортер отнес провинившегося альпака на обочину.
— Ты сама объяснишь Джорджио, почему его фургон в таком состоянии! — в притворной ярости сказал Рауль Джессике, и она хихикнула.
— Да, дорогой.
Репортеры были в восторге.
— Завтра вы уезжаете. Сохраните ли вы навсегда узы брака, которые связали вас с его высочеством? — спросила неугомонная женщина-репортер.
— Я никогда больше не выйду замуж, — ответила Джессика, решительно вздернув подбородок.
— Позвольте нам сфотографировать вас вместе, — попросил кто-то, и, встретившись взглядом с Раулем, она кивнула.
Вручив Бальтазара Раулю, Джессика взяла на руки второго альпака, беспомощно стоявшего у дороги, и, повернувшись к репортерам, улыбнулась.
— Ну, вот. Снимайте, сколько хотите. Перед вами королевская семья.
Улыбающийся Рауль свободной рукой обнял ее за талию, и Джессика почувствовала… почувствовала…
Смущение?
У него такая теплая, сильная рука. А улыбка…
Я должна уехать как можно скорее, решила она.
— Просто удивительно, как вы обвели их вокруг пальца, — признался Рауль, когда дворцовые ворота наконец закрылись за ними. Он опустил альпака на траву.
— Идиотизм! — откликнулась Джессика.
— Ничего подобного. Теперь пресса на нашей стороне. Народ узнает, что мой брак означает свободные выборы и постепенный переход к демократии.
— Каким образом? — с любопытством спросила Джессика.
— Как регент я могу распустить парламент и внести предложение об изменении конституции.
— Вы обладаете такой властью? Будучи всего лишь регентом?
— Всего лишь? В течение следующих восемнадцати лет я буду действующим правителем.
— Но потом вы уйдете в отставку.
— Эта мысль поможет мне сохранить рассудок. В пятьдесят три года я стану свободным.
— Вы возвратитесь в Сомали?
— Возможно.
— Знаете, — осторожно сказала Джессика, — мне только что пришло в голову… Я была замужем. У меня был сын. Но вы… Если вы останетесь здесь на восемнадцать лет, разве вам не понадобится жена?
— У меня уже есть жена.
— Нет, я имею в виду настоящую жену.
— Но это вы.
Она растерянно улыбнулась.
— Вы понимаете, что я имею в виду. Теперь вам будет трудно перейти к следующей тысяче женщин.
— К следующей тысяче?
— Вы сказали, что у вас была тысяча женщин, — напомнила Джессика.
— Ах, да, — тихо проговорил Рауль. — Я забыл.
— Поэтому, если вам понадобится развод…
— Нет. Я не хочу разводиться.