За обшивкой над холодильником!

Робот остановился, не доехав считанных дюймов. Все решали секунды. Робот зажужжал, заискрил и вернулся к себе в нишу.

Теперь он знал!

Он надавил на кнопку. Невидимый луч света уперся в переборку над холодильником. Он нажимал кнопку снова и снова, кружок света появлялся над холодильником, исчезал, появлялся, исчезал и появлялся снова.

Робот брызнул снопом искр и выкатился из ниши. Он посмотрел на Терренса, а потом развернулся на своих роликах и покатился к холодильнику.

Стальная клешня описала дугу и соглушительным лязгом ударила в переборку в точке, где вспыхивал и гас яркий кружок.

Он бил снова и снова. Снова и снова, пока переборка не поддалась, листы обшивки не погнулись и не отлетели в сторону, а за ними – пластины печатных плат и модули памяти, и так до тех пор, пока робот не застыл с занесенной для удара лапищей. Мертвый. Неподвижный. Лишенный мозга придаток.

Даже тогда Терренс не перестал жать на кнопку. Словно в беспамятстве он продолжал нажимать и отпускать ее.

Потом до него дошло, что все кончено.

Робот мертв. Он жив. Его спасут. Уж в этом он не сомневался. Теперь он мог поплакать в свое удовольствие.

Аптечка словно сделалась ближе, придвинулась в преломлении его слез. Огоньки на пульте связи улыбались ему.

«Господь да благословит тебя, маленькая капсула»,– успел подумать Терренс, прежде чем потерять сознание.

Барт Честер шел по Бродвею, когда из черного ничего соткалась эта хреновина.

Он как раз пытался уломать Элоизу, вешая ей на уши лапшу, типа: «Нет, Христом богом клянусь, Элоиза, я всего-то предлагаю завалиться ко мне и всего один разочек – честно, всего разок – а потом пойдем в театр…» При этом он прекрасно знал, что никакого театра им не светит, в первую очередь по причине того, что и денег-то у него на сегодня не было ни гроша. Впрочем Элоиза этого не знала. Славная девочка эта Элоиза, иБарт не хотел избаловать ее раньше времени.

Барт ломал голову над тем, как бы получше отвлечь мысли Элоизы от театра и направить их в более приземленном направлении, когда началось гудение.

Словно тысяча генераторов, вращающихся на предельной мощности,– этот звук сотрясал каменные стены, в которых замыкался Таймс-сквер, гулял эхом туда, сюда и обратно и быстро перекрыл уличный шум Бродвея, заставив людей задирать головы вверх в поисках его источника.

Барт Честер тоже задрал голову, уставился на небо и одним из первых увидел, как оно, мерцая, возникает в прозрачной голубизне. Воздух, казалось, сгущается и начинает колыхаться словно далекое марево. Потом воздух растекся, как вода. Трудно сказать, мерещилось ему это, или все происходило на самом деле, но воздух тек, как вода.

Хитрый огонек в глазах Барта Честера померк, и ему так и не удалось добиться хотя бы «одного разочка» от Элоизы. Он сам отвернулся от ее желанных прелестей, сообразив, осознав, ощутив, что оказался в нужное время в нужном месте. Должно быть, примерно так же подумали довольно многие, потому как люди на тротуарах замедляли шаг, вглядываясь в чуть темнеющее вечернее небо.

Прибытие свершилось быстро. Воздух дрогнул еще раз, и внем начала сгущаться некая масса, словно возникал из тумана призрак. Масса имела форму сильно вытянутого цилиндра, от которого исходило сияние и выстреливали протуберанцы энергетических сгустков. Она материализовалась над Таймс-сквер.

Барт сделал три быстрых шага к краю тротуара, шаря взглядом по сиянию неоновых огней в попытке получше разглядеть эту странную структуру. Его толкали, и вокруг него начала собираться небольшая толпа, словно он стал катализатором какой-то химической реакции.

Хреновина (аБарт Честер занимался шоу-бизнесом достаточно долго, чтобы отучиться лепить ярлыки с избыточной поспешностью) висела, не опираясь ни на что, и как будто чего-то ждала. Она зависла в вертикальном положении чуть выше самого высокого из выстроившихся вдоль улицы зданий – странный цилиндр длиной больше девятисот футов, расположившийся прямо над пешеходным островком, отделявшим Бродвей от Седьмой авеню. Вдоль длинного трубчатого корпуса бегали веселые разноцветные огоньки.

На глазах уБарта совершенно цельная поверхность хреновины вдруг разошлась, и из нее высунулась пластина, сплошь испещренная мелкими отверстиями, а еще через пару секунд в этих отверстиях прямо из воздуха соткались металлические трубочки, которые начали оживленно извиваться.

Газетные байки последних лет вкупе с естественным любопытством быстро навели Честера на верную догадку.

«Боже ж мой»,– подумал он,– «они берут пробы воздуха!» Каким-то образом он знал, что не ошибается: «Они выясняют, смогут ли обитать здесь!»– И, стоило ему сказать это про себя, как его осенило еще одной догадкой: это же космический корабль! Эта… эта хреновина прилетела с другой планеты! СДРУГОЙ ПЛАНЕТЫ?

Прошло много месяцев с тех пор, как приказал долго жить «Цирк братьев Эмерли», в который Барт вложил всю свою наличность. Прошло много месяцев с тех пор, как Барт платил за квартиру, и ненамного меньше времени прошло с тех пор, как он мог позволять себе полноценное трехразовое питание. Он отчаянно искал, за что бы зацепиться. За что угодно!

Должно быть, инстинкт антрепренера жил у него в крови с рождения, потому что тут его и осенило:

«Боже праведный,– возбужденно подумал он,– что за аттракцион из этого получится!»

Комиссионные. Шарики с надписью «Сувенир с космического корабля». Попкорн, соленый арахис, батончики! Жрачка! Хот-доги, яблоки в карамели; вот так пруха! Супер, а не пруха!!!

«Если только я возьмусь за это первым»,– добавил он про себя, щелкнув в уме пальцами.

Он почти не замечал отчаянно жестикулировавшего полисмена, звонившего из полицейской будки. Почти не слышал визгов и возгласов собравшейся толпы, продолжавшей наблюдать за странными эволюциями металлических трубочек. Барт с боем прорывался сквозь толпу.

Откуда-то сзади донесся писк Элоизы, окликавшей его по имени.

–Прости, детка,– крикнул он в ответ, не оглядываясь; локоть его при этом вонзился в диафрагму какой-то толстухи.– Я слишком долго голодал, чтобы упустить такой лакомый кусок!

–Пардон, мэм. Звиняй, Мак. Простите, мне… оп!.. мне очень срочно! Спасибо, Мак,– и он оказался у входа в аптеку. Он задержался на мгновение, чтобы поправить галстук и подбодрить себя коротким наставлением:– Уииииииииииииии! Ну, крошка Барт Честер, не подкачай! На кону лимон баксов! Вперед, сэр!

Он порылся в кармане в поисках мелочи, втиснулся в телефонную будку и долго ждал междугородного соединения с миссис Чарльз Честер вУилмингтоне, штат Делавэр. На другом конце провода раздавались гудки, потом, наконец, послышался голос его матери.

–А… Алё?

Он только успел выпалить: «Привет, ма!»– как его перебил голос оператора: