Ева поставила салатницу на стол и ослепительно улыбнулась:

— Эй, хочешь салата?

Картер посмотрел на ее чувственные губы. Как ему хотелось целовать их! От одного взгляда на нее он почувствовал возбуждение.

— Тебе положить салата? — спросила она снова и слегка наклонилась вперед.

— Не возражаю. — Картер не мог оторвать глаз от круглых тяжелых грудей в вырезе платья.

Ева улыбнулась, сознавая, насколько сильно будоражит его воображение. Ее руки немного дрожали, возбуждение Картера передалось и ей.

В воздухе витал аромат кофе. Ева и Картер открыто флиртовали друг с другом, но Арти, несмотря на беспристрастность и легкое, беззаботное поведение, не выпускал сестру из поля зрения. А это означало, что шансы Картера провести фантастическую ночь с Евой практически равнялись нулю.

Картер поставил пустую чашку на стол. Уснуть ему ночью не удастся.

— Сегодня был долгий день, и, кажется, пора уходить. — Он поднялся.

— Приятно было познакомиться. — Арти тоже встал.

— Я провожу тебя до двери. — Ева смотрела, как Картер надевает смокинг. Она не могла оторвать взгляд от его широких плеч и мускулистой груди, плоского живота и крепких бедер. Ее взгляд задержался на молнии. Господи, о чем она думает?!

— Мне помочь отнести посуду? — спросил Картер.

— О, не беспокойся. — Ева моргнула. — Сегодня Арти дежурит по кухне.

— До свидания. — Картер пожал парню руку и направился к двери.

— Я открою. — Ева потянулась к ручке, и их пальцы соприкоснулись.

Картер улыбнулся и отступил назад. Они вышли на лестницу, свет из квартиры упал на стены, выкрашенные в зеленый цвет — цвет туалетов в общественных школах. Вероятно, воспоминания о детстве не давали покоя Бернарду Полку.

Ева прислонилась спиной к двери и увидела свою шаль. Картер поднял ее с пола и подал ей.

— Я думала, что где-то оставила ее. Спасибо. Что сейчас делает Арти?

Картер заглянул в комнату.

— Притворяется, что читает газету. — Он улыбнулся.

— Я не буду закрывать дверь, пока ты не выйдешь. Не хочу, чтобы ты сломал себе шею.

— Не беспокойся, у меня есть ради чего жить. — Моран целомудренно поцеловал ее в щеку. — К тому же мы еще не сыграли в «восемь сумасшедших», помнишь?

— Увидишь, я быстро учусь.

— А ты увидишь, какой я блестящий учитель. — К черту целомудрие. Картер запечатлел на ее губах долгий страстный поцелуй.

Когда он отступил назад, Ева неохотно открыла глаза.

— Надеюсь, этот поцелуй поможет мне сегодня заснуть.

— Надеюсь, что нет. Я уж точно буду бодрствовать.

Ева вздохнула и прижалась к нему.

— Ты работаешь завтра?

— Нет, но утром я занят. — Заметив на ее лице разочарование, Картер улыбнулся и добавил: — Нам придется увидеться позже.

— Значит, мы увидимся?

— Можешь на это рассчитывать. — Картер поцеловал ее в лоб и начал спускаться по лестнице.

Ева смотрела ему вслед и счастливо улыбалась.

Парад выпускников и студентов университета начался, как обычно, в десять утра. Бывшие и нынешние его питомцы должны были проследовать по главной улице, как раз мимо магазина Евы. По этому случаю она удобно устроилась в плетеном кресле с большой чашкой кофе в руках. Это Арти сбегал в кофейню, чтобы побаловать сестру прекрасным напитком. Все-таки наличие братьев — удобная вещь, хотя иногда разрушает твою сексуальную жизнь.

Ева чувствовала себя восхитительно: солнышко пригревало, аромат кофе щекотал ноздри, стекло в витрину наконец вставили. Молодая женщина прикрыла глаза и слушала комментарии Мелоди по поводу парада. Она положила ногу на ногу и подумала, что, возможно, ей следует сделать педикюр и покрасить ногти в какой-нибудь ядовитый цвет.

— Спасибо за приглашение, сестричка, — послышался голос Арти.

— Я тебя не приглашала. — В ее голосе не было злости, но она не могла забыть вчерашний уход Картера, его пружинистую походку, сексуальный вид. В его прощальном взгляде были желание и неутоленная страсть.

Ева сделала еще один глоток, хотя кофе — не лучшее средство для успокоения, и сосредоточила внимание на одиноком старичке — выпускнике 1931 года, проезжавшем мимо в машине для гольфа. Процессия шла в хронологическом порядке и должна была завершаться студентами, получавшими дипломы в понедельник.

— Судья Йоргенсен — старейший выпускник университета, — серьезно сообщила Мелоди.

Размахивая своей палкой, он походил на сказочного эльфа, правда несколько усохшего. На нем была спортивная хлопковая куртка с фирменным знаком Грантэма на нагрудном кармане; когда-то ярко-красная, она теперь поблекла и выцвела.

— Его пиджак — настоящая реликвия. — Ева поправила очки и перевела взгляд на группы, следующие одна за другой.

— Как подбирается одежда? — спросил Арти у Мелоди, когда прошел выпуск 40-го года. — Они выглядят просто отвратительно. — Его ужас усилился, когда пошла следующая группа в соломенных шляпках с развевающимися красными лентами и в малиновых костюмах гондольеров.

— Причудливо, правда? — улыбнулась Мелоди. — Каждый выпуск выбирает себе форму для парада — дух солидарности.

— Или скрытые от налогов доходы, помноженные на дурной вкус, — едко добавила Ева.

Ее брови поползли вверх, когда среди выпускников 43-го года она увидела Битси и Линн Баттерфилд. Маленький сын Линн держал бабушку за руку, к пуговице его курточки был привязан красный шарик. Отравленная духом солидарности, Битси повязала на голову красный бант. Она разговаривала с Лайонелом Хаверсмитом, который, заметив Еву, весело помахал ей рукой. Мужчина мог бы претендовать на звание дипломата, впрочем, он и так когда-то занимал эту должность в Испании.

В знак приветствия Ева подняла чашку. Линн тоже помахала рукой и засмеялась. Битси поджала губы и быстро отвернулась к Лайонелу.

— Почему они здесь? — спросила Ева.

— Семьи выпускников могут маршировать тоже, — пояснила Мелоди.

Видимо, это был выпуск Лайонела и мужа Битси.

— Твои друзья, Ева? — заинтересовался Арти.

— Ты имеешь в виду старого джентльмена?

— Нет, красивую женщину с ребенком. У нее отличные бицепсы.

Ева посмотрела на удаляющуюся фигуру Линн.

— О да, она героиня этого городка.

— Правда? — Арти глядел ей вслед. Линн на секунду повернулась, ее волосы развевались. — Замужем?

— Разведена. — Ева внимательно посмотрела на него. — Заинтересовался?