– У меня есть заманчивое предложение.

– Предыдущее заманчивое предложение, на которое я имела неосторожность согласиться, привело к нынешнему положению вещей.

Мне сразу вспомнился вкрадчивый голос принца, зазывающего меня в столицу ради помощи королю. Алес поджал губы.

– Так вот, в таверне неподалёку требуются артисты для увеселения публики. Угадай, кто выбил для нас это тёплое местечко?

– Отлично! Дай угадаю, ты будешь показывать фокусы? Ах, нет, ты же остался без чар. Тогда магия на мне. Есть только одна беда, как ты там говорил? «Я знавал женщин, которым хватило Сил лишь для фокуса с угадыванием карты, но и они были сожжены на костре?» – прошипела я, передразнивая слова Алестата с нашей первой встречи. – Ничего не перепутала?!

Илдис не ответил, только посмотрел на меня так, словно я выплеснула на него сок чистотела из недавних фантазий. Может, не стоило напоминать ему о произошедшем в замке? Реакции волшебника, всё это замалчивание и взгляд в одну точку начинали пугать. Кто знает, что творится у него в голове в такие моменты? Закусив губу, я махнула на гордость рукой:

– Ладно, что там насчёт «тёплого местечка»?

Маг оживился и вытряхнул из мешка какое-то цветастое отрепье.

– Ты решил податься в шуты?

– Нет, в менестрели!

Волшебник извлёк из-за пояса флейту, поднёс её к губам и наиграл задорную детскую песенку.

– Не я решил податься, а мы! Я буду играть, а ты танцевать.

Он ткнул тонким пальцем в разноцветную тряпку. Как выяснилось, это была длинная юбка, сшитая из лоскутов.

– И заодно выпрашивать мелочь у подвыпивших завсегдатаев. Хозяин заведения обещал за выступление хорошие деньги.

– А как же Вал… Брин?

– Ему придётся остаться дома. Ребёнок в кабаке вызовет слишком много вопросов. Но, дабы скрасить его вечер, я принёс это.

Он вытащил из кармана нечто, замотанное в бумагу, на поверку оказавшееся большой сдобной булкой, посыпанной сахаром.

– Допустим, но ты кое-что упускаешь, Торин. Если альрауна с нами не будет, как же твои… рожки?

– А для этого есть вот что.

Маг вновь схватился за мешок и гордо водрузил на голову бесформенную шапку с пером.

– Ты хоть понимаешь, насколько это унизительно? – старательно прикрывая ладонями неприлично оголившийся живот, я оглядела таверну.

В отличие от «Весёлого гуся» в «Шкварчащем хряке» было многолюдно. Ярко пахло жареным мясом, хмелем, свечным воском и крепким табаком. Шум голосов и гогот подвыпивших посетителей смешивались в громкий гул. И как они расслышат флейту мага сквозь эту какофонию?

– Это всего на один вечер. Цветастый наряд привлекает много внимания, а небольшой участок голой кожи танцовщицы может добавить к выручке пару золотых. И вообще, что-то ты так не возмущалась, когда наш многоуважаемый принц зажимал тебя по углам, – будничным тоном произнёс волшебник.

– Знаешь, у меня есть идея получше. Давай предложим хозяину кабака новый рогатый трофей, а то их заметно поистрепался.

Я кивнула на торчащую из стены голову оленя, на которую очередной новоприбывший закинул шапку.

– Могу поспорить, за новую вешалку отвалят пять – нет, десять монет.

Стойко выдержав сердитый взгляд чародея, махнула пышным подолом с оборками и гордо выступила вперёд к самым столикам. Алестат заиграл известную песенку, отбивая ритм ногой. Из зала донёсся свист. На нас разом обратился взгляд сотни глаз. Я застыла в растерянности. И как угораздило? Понятия не имею, как выступать перед публикой.

– Ну, давай, молодуха. Чего обмёрзла-то? Мелодия весёлая. Поддай огонька, – заголосили завсегдатаи таверны.

Попятившись, я упёрлась спиной в грудь подошедшего чародея. Выдав особенно заливистую трель, он отстранил флейту от губ и, продолжая притопывать ногой, запел. Странно было слышать вульгарный припев от гордого и неприступного верховного мага, но самым необычным был его голос. Несмотря на сомнительное содержание песни, мне вдруг показалось, что я на балу в королевском замке. Если бы в дворцовом оркестре узнали о таланте Алестата, его бы пригласили в вокалисты.

Заворожённо глядя на него, не успела отпрянуть, когда чародей впился в мои губы под аплодисменты и улюлюканье толпы. Придя в себя, я со всей дури наступила ему на ногу. Раскрасневшийся Алес отстранился, но, вопреки моим ожиданиям, рассмеялся. Наверняка со стороны это походило на препирательства влюблённых, но, по крайней мере, его действия возымели эффект. И публику раззадорили, и меня из ступора вывели. Не желая больше оказываться слишком близко к волшебнику, я закружилась по залу, старательно вкладывая в танец всю свою злость и досаду.

Пламя свечей в люстрах и канделябрах дрожало, перемигивалось и плясало вместе со мной. Лица посетителей таверны слились в одно смазанное пятно. Голоса смешались и исчезли, поглощённые мелодией. Я скользила между столиков, не разбирая дороги, но ни разу не споткнулась. А в разложенный на полу мешок со звоном сыпались монеты.

Занятая своими переживаниями и влекомая ритмом, я не заметила, как пролетела половина вечера. Ярость и неловкость испарились. Мне даже начинало нравиться это нелепое представление. Но тут флейта захлебнулась. Обернувшись, я увидела, как Алестат, стиснув зубы, сжимает и разжимает ладонь. Его рана! Метнувшись к нему, схватила за руку, развернула к свету. От пальцев до запястья пролегал ярко-алый шрам.

– Болит?

– Свело. Не страшно. Сейчас продолжим…

Он потянулся за флейтой, но я схватила её раньше:

– Уважаемые зрители, мы объявляем перерыв. Вернёмся через пару минут.

Кокетливо мотнув юбкой и послав разочарованной толпе воздушный поцелуй, я подхватила мешок с монетами и потащила Алеса к свободному столику в углу зала.

Неохотно усевшись, он отхлебнул из кружки, услужливо принесённой миловидной официанткой. Наглая девица строила магу глазки, совершенно не стесняясь моего присутствия, и, кажется, даже не собиралась уходить.

– Спасибо! – пододвигая кружку Алестата к себе, процедила я, прожигая её взглядом. – Нам с мужем хотелось бы побыть вдвоём. Дорогой, сын нас уже заждался, пора сворачиваться.

Поникшая официантка надула губки, но соизволила убраться.

– Дай руку.

– Да там ничего…

– Руку! – упрямо повторила я тоном, не терпящим возражений.

Маг неохотно подчинился. Его левая ладонь мелко подрагивала, рубец горел и пульсировал.

– Я думала, на тебе всё заживает как на кошках. Пиратский тесак ведь был стальным, а не чисто железным, почему шрам до сих пор так плохо выглядит?