– Тогда ты должен быть разумным и отпустить меня прежде, чем мой отец доберется до тебя, – сказала я.

Мэддокс отошел от решетки.

– Всю свою жизнь я ждал возможности убить твоего отца. И ничто не отнимет у меня это. Ничто.

В глазах Мэддокса не было и тени сомнения. Он собирался довести свой план до конца, и похоже, весь клуб поддерживал его. Их единственной целью была смерть моего отца. Они ни перед чем не остановятся.

– Значит, твои приятели байкеры готовы умереть ради твоей мести?

– Это не только моя месть. Каждый из нас жаждет мести. Твой отец убил целое отделение клуба. Мой дядя потерял своего брата. Ни один из нас не будет отдыхать, пока мы не покончим с Лукой, и каждый из клуба готов умереть за это.

– Вы умрете, – пожимая плечами, сказала я, звуча уверенно, хотя не испытывала уверенности.

Отец был могущественным, он мог действовать решительно, не задумываясь ни о чем, когда дело касалось меня. У него не было слабого места, кроме любви к семье. Он не станет прислушиваться к голосу разума, если на кону будет стоять моя жизнь. А мама – единственный человек, способный образумить папу, когда он в ярости, – вероятно, тоже не будет в состоянии здраво мыслить.

– Месть – пустая трата времени и сил, – солгала я.

Мэддокс дерзко улыбнулся. Должна была признать, что удивилась его ровным белым зубам и приятному запаху. Почему-то я всегда представляла байкеров оборванцами с немытыми волосами, спутанными из-за их вонючих шлемов, и желтыми зубами. Даже волосы Мэддокса выглядели шелковисто-гладкими и спадали на глаза. Он убрал их назад – привычка, которую я заметила раньше.

– Ты используешь отбеливатель, чтобы сохранять зубы такими белыми? Учитывая то, сколько ты куришь, это, похоже, единственный способ для тебя иметь красивые зубы.

С недоверчивым видом Мэддокс покачал головой, и из него вырвался смешок.

– Черт, только ты можешь думать о чьих-то зубах, находясь в плену у заклятого врага своего отца.

Он прислонился к решеткам, и я попыталась увидеть в нем мужчину, с которым пересеклась в клубе, а не своего врага и похитителя. Тогда к нему нельзя было подойти, он был под запретом со своими татуировками и происхождением, не относящимся к клану Семьи, именно поэтому я не рассматривала его повнимательней. Но сейчас дала ему второй шанс: он был красивым с этими острыми чертами лица, голубыми глазами и высоким, мускулистым телом. Темные джинсы, белая футболка и черная байкерская жилетка определенно работали в его пользу, хотя мне и не нравился свободный стиль в одежде.

Когда я использовала единственный козырь, который у меня был, мое самое лучшее оружие, казалось, не существовало ничего невозможного. Если бы это был кто-то другой из байкеров, даже ради своего спасения я не смогла бы заставить себя флиртовать с ними. Но с Мэддоксом…

Он разглядывал меня с первой секунды нашей встречи, и не только как пленницу. Во всяком случае, я умела понимать и на расстоянии, что мужчина желает меня. И Мэддокс желал меня. Однако желание отомстить было сильнее. Но это пока.

– Это все, что я могу делать, – сказала я, мой голос звучал менее враждебно, более мягко и почти игриво.

– Ты могла бы плакать и молить о пощаде.

– Разве это что-то бы изменило? – сухо спросила я.

– Нет.

– Не люблю тратить время впустую, – сказала я. – Жизнь слишком коротка, чтобы заниматься тем, что не приносит удовольствие…

Мэддокс улыбнулся, и ямочка, которая на самом деле была шрамом, появилась на щеке.

– Тогда почему ты тратишь свое время, флиртуя со мной, избалованная принцесса? Возможно, ты считаешь меня животным, но я не думаю членом. Прости, что разочаровал.

Он приподнял воображаемую шляпу и отошел от решетки, улыбка исчезла, а взгляд стал более настороженным.

– Сиди тихо и не флиртуй с моими братьями по клубу, им нужно намного больше, чем ты можешь предложить. Если не будешь высовываться, то в скором времени вернешься домой целой и невредимой. Твое наследство обеспечит тебе жизнь, наполненную походами по модным бутикам, после того, как ты вытрешь слезы из-за смерти своего отца.

Я подавила ярость.

– Думаешь, месть осушит твои слезы от потери твоего отца?

Мэддокс прищурился.

– Я не просто потерял своего отца, его отняли у меня самым варварским способом.

– И ты считаешь, что, если сам станешь варваром, тебе полегчает?

– Речь не о том, чтобы стало легче, а о мести.

– Но, убив моего отца, ты не заставишь его страдать. Он не боится смерти. Если хочешь отомстить, тебе придется причинить ему такую же боль, какую он причинил тебе.

– И как же мне это сделать?

Я горько улыбнулась. Если Мэддокс правда жаждал мести, ему следовало причинить боль мне. Не было хуже способа заставить моего отца страдать, кроме как заставить меня заплатить за его грехи прошлого

Мэддокс склонил голову набок.

– Полагаю, причинить тебе боль будет вполне достаточно.

Я ничего не ответила. И не совсем понимала, что я здесь делаю. Я хотела, чтобы меня освободили как можно скорее, и, зная папу, он, не задумываясь, обменял бы себя на меня.

– Но нам нужна не ты. У меня нет никакого желания причинять тебе боль. Твой отец заплатит за все, а не ты. – Его слова прозвучали как завершение диалога.

– Если ты убьешь моего отца и отпустишь меня, позволив жить с чувством вины, что я стала причиной его смерти, я заплачу за его грехи.

– Но если я причиню тебе боль, чтобы заставить твоего отца страдать, ты тоже заплатишь за его грехи, только более болезненным способом.

– Думаю, я заплачу в любом случае, – тихо сказала я. – Но ты ошибаешься: от физической боли не будет больнее.

– Ты не можешь знать наверняка, если не испытывала ни то, ни другое.

– Думаю, скоро узнаю.

– Тебя не тронут, пока будешь сидеть здесь, но я не смогу избавить тебя от страданий из-за того, что ты станешь причиной смерти своего старика, – пробормотал Мэддокс, засунув большие пальцы в карманы джинсов. – Возможно, тебя утешит то, что он заслуживает всего, что мы для него запланировали.

Мой желудок сжался от представления этих ужасов.

– Мэддокс, – тихо сказала я. – Такие люди, как ты и он, всегда заслуживают смерти. Рано или поздно нужно прекратить уничтожать друг друга. Если ты убьешь моего отца, мой брат и дядя отомстят.

Маттео любил моего папу, Ромеро уважал Луку и был ему почти как брат. Они не успокоятся, пока каждый байкер не умрет мучительной смертью.

– Я живу ради мести.

– Жизнь не имеет смысла, если она наполнена только желанием отомстить.

– Меня это устраивает.

– Будут ли твои братья по клубу и дядя скорбеть по тебе так же глубоко, как моя семья по моему отцу? Будет ли кто-нибудь скучать по тебе так сильно лишь потому, что любил тебя всем сердцем?

Мэддокс одарил меня жесткой улыбкой.

– Прости, но у меня нет времени на пустую болтовню. Хорошего дня.

Не ответив на мой вопрос, он все равно дал мне ответ, который я и ожидала.

– Так и думала.

Он склонил голову в прощальном жесте и развернулся, не сказав больше ни слова. Я определенно задела его за живое. Движение на