— Нет! — решительно проговорила Юля. — Скоро стемнеет. На улице холодно. Ведите девочек в купальню. Цила разведет там огонь, нам нужно много пара и мыла. Я напишу письмо в лавку готовой одежды. Ее хозяйка — очень хорошая, отзывчивая женщина. Она допоздна сидит над шитьем. Пусть подберет что-то на первое время, хотя бы платья, чулки и белье из простого полотна. Вам все равно придется заменить гардероб девочек, Авва. Все старые лохмотья — в костер. Второе письмо я отправлю лекарю. А сама подумаю над меню для ужина. Нам нужен… суп! Простая, горячая похлебка. Овощей у нас много.

— Ох, Ула, — Авва заулыбалась, — что бы я делала без ваших решительных советов! Мне придется столь многому у вас научиться.

Через минуту в доме кипела работа. Юля старалась пока не приближаться к девочкам, она опасалась за свое здоровье. Однако лекарь сказал, что пансионерки просто простужены и он уберет симптомы за несколько серебряных «аистов». После всех магических процедур маг заметил:

— Еще пара дней — и тут не помогла бы даже магия. Вовремя вы забрали их из приюта, госпожа Ол-Анеер. Вы добрая женщина, такие сейчас редкость.

Вдова зарделась от комплимента. Юля попыталась вспомнить ту грустную и измученную одиночеством Авву, женщину, которая просила у нее помощи… и не смогла. Новая госпожа Ол-Анеер была деловитой и решительной.

Искупавшись, подлечившись и перекусив хлебом и сыром, младшие девочки заснули прямо на шкурах в зале у камина, пока старшие готовили спальни. Подростков звали Амита и Оза. Они пришли на кухню и вежливо предложили помощь, а получив задания, почти не разговаривали, отвечая на вопросы Юли осторожно и односложно. Им было по двенадцать, но Юля видела в их юных глазах стариковскую усталость.

Работа спорилась. Цила пустила в дело новый котел, в него полетели чищеные овощи, кусочки кролика и зелень. Вскоре варево забулькало, испуская дивные ароматы. Из шкафа были извлечены недавно закупленные для гостей постоялого двора миски.

Девочки у камина начали просыпаться и подтягиваться к столу. От них теперь пахло мылом и травами. Самая маленькая, трехлетняя Эни, потянулась к Озе, но скоро почему-то переместилась на колени к Циле.

— Какая крошка, — умилялась та, разминая овощи в супе до кашицы и отправляя ее в рот девочке. — Какая худенькая! Уж мы тебя подкормим, не бойся.

— И вам не жалко тратить деньги на будущих ведьм? — с некоторым вызовом спросила Амита — она до сих пор так и не прикоснулась к еде, с сомнением разглядывая заставленный блюдами стол. — А потом скажете, что нам придется отрабатывать. Все так говорят.

— Чего это? — возмутилась Цила. И с нехорошим подозрением спросила, сведя брови: — И чем отрабатывать? Что от вас требовали?

— Нашу магию, конечно, что же еще? Еда стоит дорого. И эта новая одежда… и мыло, и дрова. За все нужно платить.

— Ха! — Цила громко фыркнула. — Вижу, что ты разбираешься в ценах, это хорошо. Нет, нам не жалко. И отрабатывать тут нужно будет только работой по дому, небольшой: помочь с ужином да прибраться в ваших комнатах. Здесь до вас жил один вредный дядя-драк. Тоже был бледный, больной и худой, а начал хорошо кушать — поправился и встал на крыло. Считай, что это наше хобби — воспитывать и откармливать. Мы с госпожой Фереер ничего такого не делаем, просто даем пендель в жизнь. Так что ешь, чтобы силы были.

Оза и Амита переглянулись и подвинули к себе миски. Все остальные сироты уже давно энергично работали ложками, прикрывая глаза от удовольствия.

… Когда девочки ушли спать, Юля задумчиво протянула:

— Как же нам наказать упырей из приюта?

— Есть только один способ, — сказала Авва, покачав головой. — Сообщить Эйлану Танееру. Но боюсь, на Э-лан-драке привыкли к использованию отказных девочек в качестве бесплатных работниц. Этому потакают жрецы в храмах, мол, пусть нечистые ведьмы отрабатывают свои грехи.

— Но какие же грехи могут быть у таких малюток? — жалобно посетовала Цила.

Маленькая Эни спала рядом с ней на лавке, закутанная в плед. К ней пристроился Трюфель. Кот сторонился старших девочек, но Эни покорила его сердце тем, что весь вечер почесывала ему спину.

— Я не удивляюсь тому, что в мир одаренные отказницы выходят озлобившимися на весь белый свет, — со вздохом сказала Юля. — Однако что это за Эйлан Танеер такой? Вы так хвалите его, госпожа Ол-Анеер. Я уже хочу познакомиться с этим святым человеком.

Авва охотно повторила то же, что и Эймет: Ол-Танеер — выходец из богатого гнезда, один из самых образованных людей при власти. По драконьим меркам он довольно молод, но опыт у него большой. Он поддерживает движение одаренных, пытающихся доказать, что так называемая «ведьминская магия» лишь женский вариант того же самого волшебства, которым пользуются драки и другие народы. И если изучить способности одаренных девочек и направить их в доброе русло, страна решит проблему нехватки магов и обогатится.

Более того, Танеер неоднократно заявлял, что затухание магического фона как раз связано с подавлением женского волшебства, и скоро, если все оставить как есть, мир лишится магии навсегда.

В коттедже на холме началась новая жизнь. Девочки постепенно приходили в себя. Они были очень разными.

Несколько отказниц походили на нелюдимых дикарок, они целыми днями сидели по комнатам и спускались лишь к трапезе. Юля надеялась, что в скором времени они выйдут из своих раковин.

Остальные отоспались, отъелись и принялись активно изучать дом и окрестности. Уследить за ними было трудно. Авва наняла двух помощниц по объявлению, но обе женщины оказались глуповатыми и боязливыми. Они выполняли свою работу абы как, все время оправдываясь «порчами» и «сглазом» со стороны девочек, зато никогда не опаздывали к ужину и не забывали забрать дневной заработок. Когда пятилетняя Олии чуть не опрокинула на себя котел с щелоком, Авве пришлось их рассчитать.

Тогда за дело взялась Цила. Девушка прошлась по своим знакомым, таким же трудягам, как она. Она спрашивала, выслушивала рекомендации и предлагала места женщинам, которые остро нуждались в работе и не отличались особым предубеждением против магически одаренных отказниц.

Вскоре в пансион нанялись две расторопные особы. Одна из них была полукровкой, дочерью человека и орчанки. Люди неохотно брали ее на работу из-за зеленоватой кожи и грубых черт, и она жила за счет крошечного «бизнеса»: девушке разрешали собирать воск с алтаря в храме, она переплавляла его в дешевые свечи для бедняков по одному «жаворонку» за штуку.

— Она далеко не красавица, зато опрятная и крепкая, — пояснила Цила, — другая уже отчаялась и опустилась бы, а Вэта всегда улыбается людям. К тому же она неплохая рукодельница, умудряется вести хозяйство на сущие крохи и прекрасно знает, что такое быть непохожей на других.

Вторая женщина, бывшая кухарка на постоялом дворе, потеряла место, когда таверна сгорела.

— Уж я-то такого насмотрелась в жизни, меня ведьминской магией не напугать, — махнув рукой, гортанно сообщила дама, немолодая, но довольно подвижная для своих лет. — Мне бы скопить деньжат и уйти на покой. Вот все, о чем я мечтаю. К работе я привыкшая, чту богов и гневить их воровством и кровопийством не собираюсь. Мы с девочками подружимся, если, конечно, они любят хорошо поесть.