Гуго видел по ее рассеянному взгляду, что мать мысленно подсчитывает скатерти и салфетки, кубки, подносы и тому подобное. Затем она встряхнулась и сосредоточилась.

– Ты присоединишься к нам в зале? Нам не хватает твоего голоса для песен.

Гуго помедлил. Он не собирался спускаться в зал, но если прятаться здесь, покажешься всем неучтивым и неспособным принимать удары, как должно мужчине.

– Хорошо, – безропотно вздохнул он и при виде просиявшего лица матери испытал жалость и раздражение одновременно.

В зале его ожидало место на скамье у огня. Гуго встретили веселые крики, тосты и добродушные возгласы. Длинный Меч был исключительно любезен, даже сам налил брату пряного вина, вместо того чтобы приказать слуге – неслыханное дело! Похоже, его единоутробный брат осознал, что зашел слишком далеко, и пытается загладить вину.

Поначалу Гуго пришлось заставлять себя улыбаться и отвечать, но вечер шел своим чередом, песни становились все более жаркими, и он смягчился. Его голос, богатый и звучный, намного превосходил голос Длинного Меча, разносясь по всему залу, в то время как Длинному Мечу оставалось лишь подхватывать припев. Мелочь, но Гуго стало легче.

Фрамлингем, январь 1207 года

Гуго преклонил колени рядом с Махелт в часовне замка Фрамлингем, чтобы получить причастие. Он уже надел обручальное кольцо на безымянный палец новобрачной, произнес слова обета и выделил ей вдовью часть – девять поместий. Махелт была очень молода, но не совсем ребенок, как он представлял. Девочка здорово выросла с их последней встречи и была уже выше его матери. Свадебное платье из тонкого серебристо-зеленого шелка подчеркивало ее недавно налившиеся округлости и рисовало фигуру гибкую, но сильную.

Гуго волновался, не зная, как обращаться с ней. Наступал новый этап в его жизни, к которому он не был готов, и хотя инструкции касательно поведения с новобрачной строги, ситуация оставляла немало места для споров. Махелт становилась его женой, но не должна была выполнять обязанности жены. Она была женщиной, но еще оставалась ребенком. С ней следовало обходиться как с гостьей, но она также являлась полноправным членом семьи. Сознавая, что отец Махелт смотрит на него, Гуго тщательно обдумывал каждое свое слово и действие, чтобы не навлечь неодобрения. Он словно вновь стал подростком, хотя уже несколько лет был самостоятельным мужчиной.

Новобрачные и гости вышли из часовни и перешли через двор в новый дом, украшенный в честь свадьбы вечнозелеными растениями и лентами. Вдоль стен стояли столы, застеленные белоснежными скатертями. Музыканты и актеры в ярких одеждах готовились развлекать гостей во время и между переменами блюд свадебного пира. Родители Махелт на рассвете уезжали в Стригуил, чтобы подготовиться к отплытию в Ирландию, поэтому празднество предполагалось красочным и роскошным, но недолгим.

Между переменами блюд устраивались развлечения и танцы. Гуго и Махелт были в центре внимания, когда, поворачиваясь в свадебной кароле[8], давили душистые травы, рассыпанные на полу, высвобождая мимолетные ароматы лаванды и розмарина. Махелт поглядывала на Гуго и улыбалась ему. Неуловимый темный оттенок ее глаз заворожил его, это все равно что смотреть в красильный котел, в котором бурлят и переливаются всевозможные темные краски. Волосы Махелт, распущенные в знак невинности, блестели, подобно полированному дубу, и были яркими, как камчатный шелк. Она была немного робкой, но вполне уверенной в себе. Эта девочка знала себе цену.

Они оба танцевали с гостями, и Гуго обнаружил себя в паре с тещей, великолепной Изабеллой де Клер.

– Я рада, что мы оставляем дочку в надежных руках, – произнесла она, когда они сошлись, разошлись и повернулись. – Меньше придется тащить за Ирландское море.

Гуго поклонился ей:

– Она будет дорога всем обитателям Фрамлингема, миледи матушка. – Назвав Изабеллу «матушкой», он покраснел, потому что до сих пор был без ума от нее.

Изабелла развеселилась.

– Знаете, я хотела, чтобы вы женились на Махелт, – сказала она. – Хорошо, что мой муж был того же мнения.

Гуго прокашлялся, чувствуя себя косноязычным оруженосцем:

– Я буду заботиться о ней изо всех сил, миледи.

– Знаю, – тепло улыбнулась Изабелла.

Танцы продолжились. Гуго танцевал со своей матерью, которая широко улыбалась, но явно переживала, все ли гладко. Он заверил ее, что все просто чудесно, и рассмешил, закружив в танце. Замужние сестры Гуго Мари и Маргарита засы́пали его супружескими советами. Делай то, не делай этого, будь внимателен, но не дави на нее. Дари ей подарки, но смотри не избалуй. В конце концов Гуго сумел сбежать от них к своей невестке Эле, графине Солсбери, которая была ослепительна в платье из голубого шелка, расшитом маленькими золотыми львятами.

– Теперь мы породнились с обеих сторон, – поддразнила его Эла. – Вы единоутробный брат моего мужа и родственник по линии жены.

– Я рад нашему родству, – ответил Гуго, поскольку действительно так считал. И что бы он ни думал о Длинном Мече, к Эле он питал неподдельную нежность. – А у вас найдется мудрый совет для меня?

– Несомненно, вы уже выслушали предостаточно советов! – премило улыбнулась она.

Гуго засмеялся:

– Я досконально знаю, чего мне не следует делать, хотя вряд ли мне доведется приблизиться к жене настолько, чтобы выдержать испытание. У меня почти не было возможности поговорить с ней, и я не знаю, что сказать, если таковая представится.

– Поверьте, вы найдете что сказать. – Эла похлопала его по руке. – Мой мудрый совет, уж не знаю, насколько ценный, заключается в том, чтобы все шло своим чередом.

Гуго фыркнул:

– Пока что я не поспеваю за происходящим, но постараюсь оказаться в нужном месте в нужное время.

Подошел Длинный Меч и хозяйским жестом приобнял жену. Гуго перебросился с братом парой натянутых реплик и откланялся, чтобы отправиться на поиски новобрачной.

Ее не было видно ни в зале, ни снаружи. Какого-то перебравшего гостя тошнило в оголенные шпалеры для роз у стены. Качая головой, Гуго перешел через двор в старый дом, где Махелт выделили комнату, поднялся по внешней лестнице в верхние покои и открыл дверь.

Девочка сидела на кровати и баюкала странную трехногую собачку, которую привезла из Стригуила. Ее щеки алели, словно лепестки роз.

Подняв глаза, она коротко и быстро вздохнула:

– Я… Я пришла проверить, как Трайпс. Его надолго здесь заперли.

– Ну конечно, надо было удостовериться в благополучии пса, – серьезно произнес Гуго. – Я знаю, сейчас вам все кажется странным, но надеюсь, что скоро вы привыкнете.